(Джон Годолфин Беннетт, перевод Андрея Коклина)
4. Обсуждение
Вопрос: Я представляю себе ситуации, где требуется риск, чтобы получить возможность. Но можете Вы рассказать подробнее о том, почему нам не даёт такой возможности уверенность?
Беннетт: Ну, уверенность уже означает предопределение. Если действительно существует предопределённость, значит есть всего одна возможность, которая может произойти. И значит, не существует никаких альтернативных возможностей, а следовательно нет и выбора. В 18м и, до некоторой степени, в 19м веке существовал общий абсолютизм. Люди верили в абсолютные законы, в абсолютные принципы. Абсолютная философия достигла своего высшего авторитета с Гегелем, а абсолютная наука — с Лапласом.
Что говорил Лаплас? "Дайте мне уравнения состояния всего существующего во вселенной, и я расскажу вам обо всём, что случилось в прошлом и что произойдёт в будущем". Абсурдность такого утверждения становится понятной, если представить себе сложность вычислений даже простой системы всего из нескольких частиц. Решение для подобной системы уравнений немыслимо даже в частном случае и при наличии некой идеальной машины мгновенных вычислений. Лапласу приписывается ответ на вопрос Наполеона, спросившего его: "Где же место Бога в вашей системе?" На что Лаплас ответил ему: "Я не нуждаюсь в подобной гипотезе". Но как мы видим, эта определённость, в которую верил Лаплас, основывалась лишь на иллюзорном представлении о возможности математической точности относительно характера работы мира.
Через 40-50 лет после этого другой француз, Карно наткнулся на принцип энтропии, полностью подорвавший всю старую механику. Ещё через 40-50 лет появились новые исследования (например, в работах Больцмана). И сама идея такой возможности существования определённости просто испарилась. И дело тут не в том, что определённость просто является чем-то не-практическим, а в том, что она в принципе невозможна.
Есть ещё одна очень важная вещь в гурджиевской главе "Чистилище", где он указывает на роль трёх-мозгных существ, как он формулирует это, "для помощи Ему (Создателю) в расширяющемся мире". Где вообще в то время Гурджиев мог разжиться самой идеей о расширяющемся мире? Никто тогда даже не думал об этом. Не все в этом уверены сейчас, хотя представление о расширяющемся мире, как мире возрастающей сложности теперь стало уже вполне мыслимым. Сложность субстанций, если брать лишь поверхность этой земли, непрерывно растёт. Сейчас мы как раз пришли к положению, когда эта сложность обогнала и застигла нас врасплох. Человек ни в коей мере пока не осознал, что его роль состоит в помощи в поддержании существующего мира. Он до сих пор смотрел на свою роль просто в виде помощи себе самому в существующем мире, и лишь сейчас начинает осознавать все риски и опасность такого отношения.
Это связано как раз с тем, о чём я уже говорил — что последние 2,500 лет мы жили с верой в надёжность и предсказуемость этого мира, также как в его подчинённость человеческим целям. Такая позиция даже закреплена священными писаниями — что мир этот был создан для человека и т.д. и т.п. Лишь сейчас мы начинаем глядеть на вещи иначе. И эта перемена происходит со взрывной внезапностью. В новую эпоху всё будет совершенно другим. Я упоминаю об этом, поскольку само пробуждение людей в наше время к проблемам экологических и других рисков существования на этой планете далеко не случайно. Это один из способов достучаться до сознания и привлечь внимание людей к тому, что мир этот далеко не таков, как люди давно привыкли о нём думать. Лишь совсем недавно люди начали размышлять о возможности утраты человечеством своего пути развития и прихода к полному уничтожению. Но если бы не было этого риска, то человечество не имело бы также и возможности развития. До относительно недавнего времени, принцип эволюции интерпретировался в значении чего-то неизбежного и несомненно гарантированного. Теперь люди больше так не думают. Как я уже сказал ранее в этой беседе, возможно, это как раз один из тех факторов, которые собрали нас всех здесь вместе, также как, почему привлекает сейчас внимание людей тот вид работы, который мы предпринимаем здесь. Есть растущее осознание того, что мы должны прийти к соглашению касательно рисков и опасностей этого мира, и что мы не сможем сделать этого, пока не обретём понимание совсем другого рода.
Вопрос: Существует некая разница, не правда ли, между видом уверенности, говорящей об отсутствии свободы, и видом уверенности, упоминаемой Гурджиевым, когда он говорит, что есть уверенность, что он сможет преодолеть препятствия или что его работы будут иметь определённый эффект?
Беннетт: Можете пояснить про это преодоление препятствий?
Вопрос: Гурджиев ссылается на свою уверенность в том, что он бывал и выходил из такого количества переделок, что в появлении ещё одной не будет особой разницы.
Беннетт: Уверенность, нет; убеждённость, да. Это разные вещи. Уверенность является внешней в отношении к нам, убеждённость — внутреннее качество. Необходимо иметь убеждённость, но быть уверенными мы и не должны, и не можем.
Вопрос: Хотя само место пребывания Бога находится под действием законов времени, предполагается ли, что и сам Бог также может быть под действием этих законов, течения времени?
J.G.B. Вы понимаете, что глава "Чистилище" является экстраординарным достижением. Пожалуй, никто до этого даже не пытался сказать в таком объёме и настолько глубоко о пути мира. Но одной из особенно больших заслуг сказанного является то, что в нём нет догматических форм. Всё это было дано, чтобы помочь смотреть на вещи иначе. Если вы помните, цель первой серии, по авторскому пожеланию — безжалостно вытравить все идеи, укоренённые в людях веками: но там ничего не сказано о том, что автор собирается заместить их чем-то другим. Цель главы "Чистилище" — освободить людей от множества ложных представлений о мире, о божественности и так далее, а не поставить на их место некую новую теологию. Так что я бы сказал, что Гурджиева на самом деле здесь не сильно волнует вопрос передачи вам своей идеи Бога. Он делает такую попытку в другом месте — в своих трудах третьей серии. Его целью является передача идеи о том, что наша Бесконечность не подчиняется законам времени в той же форме, в какой этим законам подчинён существующий мир. Именно поэтому вводится различие между Создателем и Солнцем Абсолют. Для Гурджиева, Солнце Абсолют представляет особое состояние. Мы говорим о достижении людьми Солнца Абсолют, подразумевая под этим существование особого состояния, состояния свободы от времени и пространства. Он очень настойчиво и выразительно подчёркивал разницу раем и адом с одной стороны, подчинёнными времени, и Солнцем Абсолют, не подверженным влиянию времени. Он вовсе не намеревался передать мысль, что Создатель находится под действием законов пространства и времени, вынужденный принимать их в расчёт. Но поскольку ему требуется инструмент в работе, то на этот инструмент распространяется и действие законов. Это как если бы вы отправились в магазин, где торгуют определёнными товарами. Вы в нём можете купить лишь товары представленного вида. И если вы отправились в магазин, где торгуют пространственно-временным существованием, то и купить вы там сможете, соответственно, лишь пространственно-временное существование. Легко можно представить себе, что Наша Бесконечность перепробовал различные магазины, обнаружив в результате, что именно этот магазин больше всего подходит для его целей. Но выбрав магазин, он уже мог приобрести только товары из его ассортимента.
Вопрос: Вы сказали, что 2,500 лет назад что-то случилось, подразумевая, очевидно, что и в наше время что-то должно быть сделано относительно этого происшествия. Не так ли? Можете Вы рассказать нам, что же именно случилось?
Беннетт: Я могу и, конечно, попытаюсь это сделать. Безусловно, с исторической точки зрения, довольно искусственно утверждать, что когда-то раньше существовал период времени, когда человек явно верил в произвольность и непредсказуемость мира, не имея уверенности ни в чём — ни в деятельности природы, ни в действиях богов. Но это ясно видно из всех ранних сочинений. Этот посыл явно воспринимается в поэмах Гомера, также как в ранних писаниях иудеев и халдеев — что было время, когда мир рассматривался как капризный и произвольный, и никто не мог знать, чего ждать. А затем, столь же ясно, вдруг с поражающей внезапностью наступил период, примерно за 500 лет до Христа, когда по всему миру это отношение изменилось. Как это произошло — очень интересный вопрос. Но что ещё более интересно и бросается в глаза — это аналогичные изменения, которые происходят сейчас в наше время. Также как тогда, 2500 лет назад, произошёл внезапный переход от ощущения того, что этот мир совершенно ненадёжен, а значит в нём возможно полагаться лишь на разнообразные средства по умилостивлению высших сил, а затем последовал длительный период веры в предсказуемость мира, в наше время происходит аналогичный "пробой", с явным ощущением вхождения через образовавшийся прорыв чего-то нового. Собственно, именно из-за этой своей убеждённости, что нечто действительно новое входит в мир сейчас, я и взялся за данное предприятие. Поскольку я думаю, что самое главное, что мы можем сделать — служить этому новому, пытаться понять и учиться с ним работать.
Вопрос: Мы используем слова, значение которых каждый понимает по своему и которое может не соответствовать Вашему в отношении того, о чем мы говорили: особенно в таких словах, как "вселенная" и "абсолют".
Беннетт: Моей целью на сегодня было увидеть, что мы одинаково понимаем слово "hazard". Если мы достигли общего понимания в одном слове, то это уже первый шаг. Слово "вселенная" — это просто приблизительный способ описания всего, что существует. Какое ещё слово Вы назвали, которое не поняли?
Вопрос: "Абсолют".
Беннетт: "Абсолют". — Что-нибудь ещё. Или вы хотите услышать, что я сам подразумеваю под словом "абсолют"? Под словом "абсолют" я понимаю отношение чёрного и белого, да и нет, без остатка, без оценок или условий. Абсолютный закон — тот, в отношении которого не бывает исключений и нет связанных с ним неопределённостей. Везде и во всём он проявляется единым образом.
Вопрос: Есть ли что-то, что служит в качестве абсолюта для Вас, м-р Беннетт?
Беннетт: Весь прошедший час я пытался донести до вас, что единственное, что делает мою жизнь терпимой для меня, это как раз то, что у меня нет ничего, что служит мне в качестве абсолюта. Что у меня нет чувства, что что-то является абсолютным. Это правда, что Гурджиев, например, использует такие выражения, как "Солнце Абсолют" и "Превеликое и Пресвятейшее Солнце-Абсолют". Но я думаю, что он подразумевает под этим нечто вроде "независимости ото всех форм существования", "самодостаточность". Я не использовал его в этом значении. Но для себя, я бы сказал, что не существует ничего самодостаточного. И именно в этом заключается смысл главы "Чистилище". Гурджиев говорит в одном месте, что Автоэгократический Принцип, являющийся принципом самодостаточности ("Авоэгократический" означает именно это), был изменён на принцип условного существования, то есть взаимной зависимости — "Трогоавтоэгократический" Принцип. Соответственно, слово "Солнце Абсолют" здесь означает то, что способно поддерживать само себя в данных условиях существования и быть защищённым, как он говорит, от любых вредоносных влияний. Если бы мир поддерживался на основе Автоэгократического Принципа, тогда существовала бы определённость и уверенность. Часть цели Вельзевула в этой главе и других местах, чтобы увести людей от идеи уверенности и привести их к пониманию идеи необходимости принципа Взаимной Поддержки и Взаимопомощи. А это совсем не Абсолютный Принцип.
Вопрос: Вы показали, как универсальные законы науки, считавшиеся действительными всегда и везде, были замещены законами вероятности. Может ли это относиться также к основным законам, типа закона Семи? Означает ли это, что и данный закон может быть также нечётким и размытым?
Беннетт: Закон семи и есть закон "хазарда" (опасности). Никто не сможет привести недвусмысленный пример закона семи. Когда кто-то начинает пытаться точно определить его и зафиксировать места размещения "стопиндеров", "толчков" и т.д., это никуда его не приводит. Когда у нас есть достаточно полное общее представление о его работе, мы видим, что он реально соответствует наблюдаемому ходу вещей. Но как только мы пытаемся внести точность и разглядеть лучше его работу, он ускользает от нас.
Можно сказать, что закон семи настолько опасен, что даже думать о нём рискованно. С другими законами мы можем себе представить, что способны достичь места, где они могут быть известны и понятны в неком определённом и конечном виде. Закон семи исключает это по самой своей форме. Он требует наличия некого другого, несвязанного процесса, который сталкивается и вторгается в данный процесс, чтобы произвести необходимый шок или толчок между третьим и четвёртым стопиндером. И здесь видна очевидная неопределённость. В реальной жизни никогда не бывает так, чтобы мы получали желаемое точно в нужный момент. А это значит, что в принципе не существует способа даже для приблизительной проверки его.
В течение многих лет многие из нас работали с Успенским, пытаясь увидеть, можем ли мы установить закон Семиричности неким точным и значимым образом. Один мой друг, будучи очень хорошим анатомом и физиологом, однажды сказал: "Я очень заинтересован всеми данными психологическими идеями, но я буквально застрял на космологических. Я не вижу, как я могу их проверить. Я хочу попытаться понять и найти их в человеческом теле". Он упорно работал над этим три или четыре года, но когда бы он ни пытался внести точность, что-то тут же ускользало..
У нас может появиться искушение тогда сказать: "Ну хорошо, может всё это вообще вздор, лунный свет?"
Что ж, стоит признать, что если тут пытаться достичь определённости, то мы поймаем лишь лунный свет.
Но если мы готовы принять, что это действительно нечто неопределённое и не поддающееся проверке,
оно становится очень мощным и эффективным.
Источник - "Existence" / Studies from "The Dramatic Universe", by John G. Bennett
Том 1. Переводчик: Михаил Папуш. ДРАМАТИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ - это эпохальный труд, значение которого трудно переоценить. Построенная в нем целостная картина мира подводит итог всему накопленному за тысячелетие сознательного существования человечества опыта как в Сфере Факта, так и в Сфере Ценности, или Духовной Сфере. Эта Вселенная знания и понимания должна постепенно стать достоянием образованной части человечества. Скорее всего, на это уйдут многие десятки, а, может быть, и сотни лет, ибо проникновение в Духовную Сферу и обретение понимания требуют соответствующего уровня бытия, а не только ума или образованности. Однако бытие, как известно, не растет автоматически, но является производной "сознательного труда и намеренного страдания", на что способны пока очень немногие люди. Сегодня, как и пятьдесят лет назад, когда появился этот труд, в подавляющей части человеческого общества царят легкомысленность и беспечность. И, может быть, в первую очередь это проявляется в нежелании понимать, как устроен мир, в котором мы живем. Твёрдый переплет. Том 2. Переводчик: А. Долгопольский. Мы рады представить Вам очередной потрясающий том ДРАМАТИЧЕСКОЙ ВСЕЛЕННОЙ. О нем трудно говорить, его надо читать и перечитывать, как, впрочем, и все у Беннетта, ибо материал необычен и сложен для восприятия. И это не только потому, что второй том вводит нас в Сферу Ценностей или Духовную Сферу, в которой, как пишет Беннетт, в отличие от Сферы Факта, где все познается, ничего не может быть знаемо, где мы не можем опираться на привычные для нас способности чувственного восприятия и ментального конструирования, но и из-за того, что любая попытка ответить на такой предельный вопрос, как "в чём смысл и значение существования человека на Земле?" не может иметь простых решений. Поэтому не отчаивайтесь - читать такое трудно всем. Впрочем, в чем-то второй том легче первого. Он продолжает тему многочленных систем, но если в первом томе они введены как бы абстрактно или формально, что затрудняло восприятие, здесь они обретают удивительную фактуру, шаг за шагом вводя нас в фундаментальные представления. Я отмечу лишь некоторые: это отличие Существования и Сущности и осознание необходимости реализации последней; это качество Проявления, обращающее наше внимание на то, что многое из того, к чему мы привыкли и считаем само собой разумеющимся, на самом деле есть "прорыв" необусловленных и, потому невидимых, элементов Реальности в наше обусловленное Существование. Мягкая обложка.Том 3. Переводчик: Михаил Папуш. В настоящем сочинении автор был намерен показать, что может быть сконструирована объединенная картина мира, охватывающая весь опыт человека и все его знание, каким оно представляется нам во второй половине XX века. Картина эта, конечно, отмечена неполнотой и дефектами; однако она должна быть важна как демонстрация того, что тотальная картина определенного типа является возможной. Эта возможность приводит к изменению прежних взглядов на пространство, время и материю, а также на жизнь, эволюцию и сознание, причинность и цель, на "Познаваемый Мир" и "Абсолютную Реальность", которых придерживались и все еще придерживаются, хотя и менее интенсивно, большинство философов, ученых и теологов. Взамен этих взглядов автор предлагает понятия шестимерной физической Вселенной, триадической природы всего опыта, систематики вообще, а также понятие самой Вселенной как подверженной неопределенности и риску самим фактом своего существования. Твёрдый переплет.Том 4. Переводчик: А. Долгопольский. Последний том ДРАМАТИЧЕСКОЙ ВСЕЛЕННОЙ посвящен Истории, и, в особенности, истории человеческого разума. Д.Г.Беннетт присвоил попытке понять принцип истории красноречивое и, тем не менее, не слишком абстрактное название "Война со Временем". Он попытался использовать достигнутые ранее результаты для создания гипотезы зарождения жизни на Земле, а затем для описания зарождения и развития Ума. Драматическая Вселенная - это историческая вселенная. Человеческая драма - это драма истории. Настоящий момент с его невероятно богатым и сложным содержимым невозможно понять, отдельно от Великого Настоящего Момента. Однако еще важнее расширить нашу картину мира за пределы простых понятий "настоящего, прошлого и будущего", включив в нее модусы существования, которые автор назвал Сферами Вечности, а также Гипарксическими Прошлым и Настоящим. В этом томе автор пытался показать, что, подобно тому, как тело переходит в ум, ум развивается в Разум, а Разум в какой-либо Источник более высокого порядка, неведомый для нас. С другой стороны, эта эволюция и развитие зависят от руководства Высших Разумов и "уже присутствующих" Сил. Так, основной темой данного тома является роль Высших Разумов в истории. Твёрдый переплет.
Случайно наткнулся позновательно.
На сайте излагается труд Джона Беннета, представляющий попытку построения целостной философской картины мира. Беннет был разносторонним человеком, знакомым и с западными и с восточными учениями. В своей книге он во многом опирается на представления Гурджиева, который характеризовал своё учение как "эзотерическое христианство". В изложении Беннет преимущественно использует метод соотнесения философских понятий с определёнными цифрами и многочленных построений на этой основе.
Понятие трансфинитности
Долгое время понятие бесконечности устрашало человеческое мышление. В девятнадцатом веке многие трудности казались связанными с продолжительностью и пределами, но бесконечность как таковая оставалась трудностью, к которой относились с опаской. В математике необходимо иметь дело с бесконечными и нулевыми количествами и все же казалось неправильным, принимать за реальные те величины, которые по определению не могли быть достигнуты.
Понятие бесконечности, по-видимому, беспокоило философов больше, чем математиков, подход которых был скорее прагматическим, нежели рациональным. Тем не менее вопрос о том, один ли только род бесконечных чисел существует, начал интересовать математиков в девятнадцатом веке. В двадцатом веке эти трудности были преодолены, в основном благодаря блестящим исследованиям русского математика Георга Кантора, который показал, что можно работать не только с бесконечностью, но даже с числами, находящимися "за пределами бесконечности". Краткое рассмотрение теории трансфинитных чисел откроет нам путь к "Реальности за пределами Бесконечного Бытия". Трансфинитные числа принадлежат к нескольким классам.
Первый - алеф-нуль - числа, которые образуются из бесконечных количественных числительных, получаемых посредством бесконечного прибавления единиц к данному ряду 1, 2,3,4 и т.д. без конца. Первое трансфинитное число может быть представлено точками одномерного континуума, такого, как линия. Есть другое такое число, задаваемое числом точек в пространстве с алеф-нуль независимыми измерениями, то есть бесконечность, возведенная в бесконечную степень. Это кажется предельной постижимой, величиной, и это действительно так, если числа относятся только к классам. Если, однако, добавляется понятие порядка - то есть если мы переходим от трехчленной к четырехчленной системе - то может быть образовано число нового рода. "Второй класс чисел" определяется Кантором как сумма порядков, которые могут быть даны алеф-нуль индивидуумами".
Свойства второго класса чисел совершенно отличны от свойств первого, в особенности в том отношении, что они более конкретны и также более прямо соотнесены с понятием Бытия. Дело в том, что второй класс трансфинитных чисел не может быть получен только посредством арифметических операций, но нуждается в понятии порядка, чтобы обрести свое значение.
Это указывает на аналогию в мире Бытия. Постижимо бесконечное расширение сознания, поскольку любое возможное состояние сознания может быть расширено посредством становления сознающим себя. Эта бесконечность или "Космическое сознание" аналогично первому трансфинитному числу, и мы можем представить себе "класс состояний Космического Сознания", которые все беспредельны и все же различны по своим свойствам. Мы можем использовать эту идею для описания трансфинитного состояния Бытия, включающего как все "возможные", так и все "невозможные" состояния сознания. Поскольку оно включает все, мы можем назвать его Трансфинитной Реальностью . По аналогии со вторым родом бесконечных чисел мы можем определить следующее состояние, которое не может быть описано ни как сознательное, ни как бессознательное ни даже как "лежащее за пределами сознания". Это может быть названо Непостижимым Источником, для указания на который мы можем быть в соприкосновении только с его производным, Трансфинитной Реальностью.
Результат Кантора, интерпретированный в свете наших представлений о многочленных системах, приводит к следующим соответствиям:
Счетное множество
Единство/unity/
Алеф-нуль
Все реальные числа
Алеф-один
Первый класс бесконечностей
Второй класс бесконечностей
Это приводит к постулированию трех трансцендентальных состояний Бытия. Первое - Беспредельное /Limitless/ Бытие, соответствующее алеф-нулю как недостижимому пределу сознания. Второй - Трансфинитная Реальность, соответствующая всему классу трансфинитных чисел первого рода. Третье - Непостижимый Источник, о котором вообще ничего не может быть сказано, поскольку он "супрарационален". Аналогии служат только для того, чтобы поднять наш ум за пределы бесконечного и напомнить нам, что эти понятия согласуются с интуицией, одного из величайших математических гениев, каких когда-либо знал мир. Не лишено значение и то, что сам Георг Кантор входил в состояние Космического Сознания на долгий период времени и был неспособен общаться с коллегами.
Аналогия предполагает, что Непостижимый источник - это совершенный порядок за пределами всего Бытия, а Трансфинитная Реальность - это совершенное отношение за пределами всех отношений. Мы можем, следовательно, составить следующую формальную схему:
Непостижимый Источник
Порядок за пределами Соотнесенности
Трансфинитная Реальность
Соотнесенность за пределами Бытия
Беспредельное Бытие
Бытие за пределами Существования
Хотя все эти термины принадлежат области рациональной спекуляции, они тем не менее могут быть точно определены и соотнесены с операциями, которые известны в нашем обычном человеческом опыте. Разумеется, мы не можем надеяться с помощью одного только формализма, сколь бы широким он ни был, постичь природу Божественного Бытия. Такая процедура не является действительно рациональной, поскольку не привлекает фундаментальный принцип объяснения, такой как постулат универсальной однородности, как исходный пункт исследования. Она, следовательно, остается привязанной к узким рамкам человеческого опыта, даже если отрицает их. Описывать Высшее Бытие, отрицая Его человеческие характеристики, не менее антропоморфно, чем списывать Его как Царя или Отца. Во многих такого рода картинах есть истина, но это истина, соотносимая только с человеческим опытом, и неприменимая к Реальности, которая лежит за пределами человеческого опыта.
Непостижимый Источник может быть описан посредством формализма, поскольку формализм не эмпиричен. Но из этого не следует, что если мы можем выразить , то можем и постичь . Трансфинитное выразимо, но не постижимо.
Поскольку квази-рациональный метод начинается за пределами любого возможного опыта, его скорее можно назватьметапсихичеким , чем метафизическим. Поскольку в определение и описание включаются, эмпирические операции, это не спекулятивная философия в старом платоновском смысле. Платон на всех стадиях своего развития считал интуитивную уверенность в ценностях предпосылкой всякой философии, движущей силой диалектики. Из этого он, как и другие после него, делал предположения о природе реальности, связывавшие ее с нашими человеческими интуициями касательно истины, красоты и добра. Мы не делаем таких предположений на этой стадии нашего исследования, поскольку невозможно избежать серьезных ошибок, если Божественность как Бесконечное Величие, - являющееся атрибутом Бытия, - приравнивается к Бесконечному Добру, которое является атрибутом Воли.
1. Всеобщая Погрешимость
Ключевым понятием Драматической Вселенной является всеобщая, универсальная подверженность ошибкам или риск реализации (hazard). Своё видение мира по этому поводу Гурджиев ясно выразил в следующих терминах: существует фундаментальная неопределённость, пронизывающая всё мироздание - всеобщая неопределённость, не останавливающаяся внезапно и перед высочайшей из сил. Он называет эту силу Отец Создатель Бесконечность, где само слово "бесконечность" очевидно означает характеристики открытой незавершённости и безграничности; но безграничен Он только в смысле возможностей.
Сама идея всеобщей погрешимости или всеобщей угрозы случайной ошибки идёт строго против убеждений и предположений, уже очень давно установившихся и почти некритически поддерживаемых людьми во всех частях света. С тех пор, как Будда жил на земле, как были разработаны великие греческие философии, а спекуляции индусов были положены в Упанишады, существовала неизменная общая вера в порядок и подчинённость законам этого мира. Будда говорил об этом в терминах причинности: есть причина для всего приходящего к существованию; с возникновением причины неизбежно появляются и последствия. И лишь исчезновение порождающей причины приводит к прекращению последствий. Немного иначе подобная цепь причинности выражалась греческими философами, учившими, что знания о мире могут приобретаться посредством наблюдения и размышления, постепенно становясь при этом всё более надёжными.
Примерно в то же время, в наш мир пришла вера в надёжность и непогрешимость Бога, также как в не-произвольный характер Божественного Действия в мире. До этого, все представления, которые люди имели о Боге, имели обратный характер - как о чём-то или ком-то, действовавшем своевольно и произвольно. Это замечательно показано в Книге Иова: Бог может вмешиваться в события мира безо всякой на то причины и никто не в праве задавать вопросов Богу. Он может решить уничтожить этот мир, а потом изменить Своё намерение, как в ситуации с просящим за своих людей Моисеем, или как с Утнапиштимом, предком Гильгамеша, из шумерского эпоса о всемирном потопе.
Начиная примерно с 500 года до н.э., эта идея Бога, как некой иррациональной супер-силы, радикально меняется. Такое очень заметное изменение в отношении ясно различимо в иудейских писаниях между первой и второй частями Исаии, также как во всех книгах пророков после плена. Идея Бога трансформировалась в идею о некой законной рациональной силе, обладающей полным контролем посредством универсальных законов. И одновременно с этим появился принцип универсальной законности, справедливости и рациональности.
Это было весьма экстраординарное изменение, но такое, что мало кто смог осознать его значимость, даже несмотря на то, что для любого изучающего историю человеческой мысли это изменение очевидно. Его воздействие на человеческую жизнь было поразительным. Как только люди стали верить, что мир не является чем-то произвольным, они начали также верить и в его познаваемость. Так появились науки, сначала у халдеев и далее у греков. Это дало также начало религии веры в не-произвольность характера божественных намерений, которые, даже будучи непостижимыми, практически во всех случаях считались милостивыми. Предполагалось, что такой Бог обладает полным контролем надо всем и, в известном смысле, всё происходит во благо. Люди могли чувствовать, что если их замыслы соответствовали божественным, им не мог не сопутствовать успех.
И лишь в двадцатом веке вся эта величественная конструкция начала рушиться.
К примеру, закон всемирного тяготения воспринимался всеми, как установленный повсеместно и навсегда. Теперь же стало ясно, что он не работает для некоторых особых видов явлений, а сейчас уже считается, что существуют области и состояния, где этот закон совсем не применим. Например, обнаружена частица нейтрино, которая не имеет гравитационной массы (массы покоя). А люди уже начинают серьёзно рассматривать действия, которые нарушают закон тяготения.
Закон причинности - в основной своей форме провозглашённый ещё Гаутамой Буддой - также утратил свою силу. Никто не может дать причинного объяснения природы дезинтеграции атомного ядра (радиоактивности), а также мутаций в живущих видах. А новое представление о необходимости согласования закона причинности с равно универсальным принципом неопределённости разбило убеждённость в том, что всё, хотя бы в принципе, может быть объяснено в терминах причины и следствия.
Со стороны религии также произошло внутреннее восстание людей против существующего представления о божественной силе, которая вроде имеет полный контроль, но в то же время допускает все те вещи, которые творятся на этой земле. Люди не могут более принимать идею некого божества, которое предполагается все любящим и милосердным, обладает полным контролем надо всем происходящим, одновременно допуская при этом повсеместное страдание и несправедливость. Люди восстают именно против этой идеи, а не самой идеи существования Бога.
Я сам переживал внутреннее неприятие, восстание против этой идеи о всеобщей причинности, полной познаваемости мира и божественного всемогущества. Но когда я столкнулся с идеями Гурджиева, я увидел, что он говорит о том, что вся эта вера в прямое вмешательство божественной силы в дела повседневной жизни, вера в универсальную надёжность законов, может быть спокойно отброшена безо всякого пессимизма, и одновременно без утраты сущностной основы религиозной веры. Для меня лично это было одним из поворотных моментов в моей жизни, с чувством безмерного освобождения из состояния близкого к отчаянию, в котором я пребывал. Возможно, также и многие сейчас ощущают потребность в поиске некого нового пути к пониманию жизни, отличного от того, под властью которого человечество пребывало последние 2,500 лет.
Концепция законов, как универсальных и познаваемых, а следовательно, надёжных, не является необходимой. Человек может продолжать верить в существование универсальных законов, принимая при этом, что они всегда содержат в себе некий элемент неопределённости и непредвиденной случайности. Мы также можем признать, что они не только неизвестны нам, но даже по сути непознаваемы. Сделав это, мы одновременно освобождаемся как от ложных ожиданий, так и от лишних разочарований. Мы можем начать смотреть на этот мир иначе - как мир, управляемый не столь приятными человеческому разуму аккуратными и опрятными законами, но гораздо более грубым, шероховатым, допускающим поправки типом законов. Мы также можем отбросить веру в абсолютное божество, сохраняя при этом веру в Бога.
2. Гурджиевское Видение
У Гурджиева предпочитаемым им самим вариантом представления его космологических идей является глава "Чистилище" из Всё и Вся. Московским своим группам ранее он давал те же идеи совсем в другом представлении. Именно эта версия легла в основу книги "В поисках чудесного". За несколько месяцев до смерти Гурджиева, мадам Успенской был прислан текст книги её мужа, которая тогда называлась "Фрагменты неизвестного учения". Гурджиев организовал чтения частей из неё людям вокруг себя. Однажды я читал перед обедом главу из неё о Луче Творения, когда он вошёл, сел и стал слушать. В конце чтения он сказал: "Это не хорошо. Это правильно и это неправильно. Сегодня вечером мы будем читать "Чистилище"... Так что, этой ночью мы все слушали "Чистилище" целиком, для чтения которого требуется два с половиной часа. В конце, внимательно следивший за чтением и нами Гурджиев сказал: "Это правильная формулировка. И это лучшая формулировка из всех возможных"... Так что, можно считать, что эта глава даёт именно то представление его космологических идей, какими он их хотел видеть в нашем восприятии.
Он говорит о трёх основных реальностях. Есть наш Создатель Бесконечный. И есть место Его Бытия - Солнце Абсолют - материальная субстанция, реагирующая на его Божественную Волю. И есть также то, что он называет Безжалостным Геропассом, а в других местах упоминается как "само течение времени". Он многократно говорит о законных понуждениях со стороны Безжалостного Геропасса и вводит изумляющее представление о том, что действие Геропасса вызывает постепенное уменьшение, вплоть до окончательного исчезновения, Солнца Абсолют, места существования Создателя. Вот тогда-то, выяснив это, наш Бесконечный задумался, наблюдая за тем, как единственное место Его Бытия обречено на совершенное уничтожение. И тогда он предпринял определённые действия - Его творческий Акт в создании Мегалокосмоса или Мира.
Совершенно очевидно, что Гурджиев придаёт очень большое значение всему этому. Он делал много, очень много попыток при жизни, чтобы найти наилучший способ это сформулировать. И я часто задавал себе вопрос: "откуда эти идеи пришли, была ли это собственная интуиция Гурджиева?" Я пытался искать во всевозможных источниках и пришёл в конце концов к выводу, что единственным возможным источником этой идеи является зороастрийская традиция, поскольку та же самая идея в ней несомненно присутствует. Её можно обнаружить в Гатах или поэтических гимнах Зенд-Авесты, и в Яснах или изречениях Зороастра. Добрый Бог-Творец Ахура Мазда более всего похож на гурджиевское изображение Нашего Создателя Бесконечного, чем любой другой теологический образ бога. Время не подчинено Его воле, но он способен противопоставить времени Его разумность и Его намерение. Эта тема проходит красной нитью через все Ясны, как на космической, так и на человеческой шкале. Но значимость всего этого уже почти совершенно утрачена, и я спрашивал себя, где она могла сохраниться, если современные парсы уже ничего не знают о ней?
Я пришёл к выводу, что она должна была сохраниться в каких-то школах в Центральной Азии. И почти наверняка в той, которую Гурджиев называл Сарматским (Сарманским) братством. Само слово Сарман присутствует в Авестах, и это меня окончательно убедило, что именно отсюда происходит данная гурджиевская идея и что она является частью очень древнего откровения. По какой-то причине она была практически утрачена - возможно, из-за сильного доминирующего египетского влияния в Центральной Азии в период формирования мировых философий в регионе между Индией и Средиземноморьем.
Таким образом, это была не просто некая произвольная идея Гурджиева, но одна из найденных им, которой он придавал очень большое значение. Странная и поразительная идея, что за существованием мира стоит некая божественная сила - благотворная, справедливая, любящая и разумная - и что эта сила использует свою разумность для приведения в согласование внутренних целей этого мира с внешними ограничениями, наложенными на него тем образом, которым он пришёл к существованию (то есть, существующему в пространстве и времени или подчинённому действию законов пространства и времени).
В главе "Чистилище" он упоминает великую вселенскую катастрофу, определяя её как Чут-Бог-Литанический Период .
"Чуть" - специфическое слово в славянских языках. Не думаю, что в английском есть подходящий эквивалент его значению, типа "all but". Во французском оно переводится словом "failleres". Мы можем сказать: "It all but happened", но в русском языке это гораздо более выразительное и многозначительное слово.
Слово "Литанический" означает, что это связано с Литанией, мольбой о милосердии. Был момент, когда Бог чуть не был вынужден умолять о пощаде, но об этом сказано таким образом, что это не бросается в глаза. Какие события на земле он подразумевал, говоря об этом, а также обо всех изменениях, произошедших во вселенной в результате этого? Конечно, это аллегорическое выражение (в том смысле, что очень маловероятно, что эти события действительно происходили в историческом смысле), но оно указывает на нечто очень важное.
Мы живём в очень странном мире. Хоть странность эта и ускользает из наших глаз. Характер формирования нашего опыта таков, что мы всегда живём в настоящем моменте, но всё воспринимается так, как если бы шло в потоке времени. Сама природа течения времени заключается в том, что в ней всегда происходит выбор из того, что могло бы быть, чего-то определённого, что собирается стать актуальным. А то, что могло бы быть, всегда гораздо больше по числу и разнообразию, чем то, что способно быть. Когда мы бросаем кубик, выпасть может любая из шести его сторон, но реально способна выпасть только одна из них. Если мы бросим кубик сотню раз, мы в результате получим одну последовательность из ста чисел. Но числа, которые могли бы выпасть, достигают порядков значений с восемью нулями после них. Это математический взгляд на подобные вещи. Но в реальной жизни всё происходит точно также. То, что могло бы быть, всегда неизмеримо богаче и гораздо полнее, в сравнении со способным быть.
Из-за этого, приход к существованию в мире всегда является огромной потерей того, что могло бы быть, и приобретением лишь ничтожно малой части способного быть. Но даже из того, что способно быть, значительно большая часть теряется, поскольку является неуместной и незначимой. Это применимо ко всему и в любых масштабах. Семя способно стать дубом, но не факт, что это произойдёт. Дерево дуба производит за год многие тысячи желудей; а на протяжении всей своей жизни способно произвести их миллионы и миллионы. Один из них, как правило, станет в результате окрепшим дубом. Все остальные тоже могли бы быть дубами, но лишь один может им стать, а для остальных просто не найдётся места.
Возьмём нас здесь; мы собрались вместе в этом совместном предприятии. Нас здесь около сотни, но взаимоотношений между нами, даже если говорить лишь о парных отношениях, может быть больше десятка тысяч. Если же брать далее тройственные отношения, то их может набраться уже порядка миллиона. А полное количество возможных между нами отношений уже неисчислимо. Как все эти взаимоотношения будут развиваться с течением времени - совершенно не предсказуемо. Даже если мы хорошо знаем всех остальных 99 людей, мы не можем знать, как каждый будет относиться к каждому в конце занятий. Хотя существуют определённые ограничения, делающие большое число этих возможностей маловероятными, но можно сказать, что будущее наших взаимоотношений гораздо менее предсказуемо, в сравнении с будущим наших индивидуальных существований, как отдельных особей. И это лежит в природе вещей. Число взаимоотношений между особями растёт с совершенно другой скоростью, чем число самих особей. У вас может быть бесконечное множество особей. Это первый тип бесконечности, но число отношений между этими особями являет уже совсем другой её тип, из области трасфинитных чисел. Так что, хоть принципиально и возможно знать вещи, взятые отдельно, но даже в принципе невозможно знать, как все они соотносятся друг с другом. Если мы берём во внимание все их взаимодействия и трансформации, исходящие из этих взаимодействий, то это уже высший порядок бесконечности.
Таков этот мир и он не может быть другим. Для того, чтобы он был другим, его пришлось бы полностью разрушить и создать заново, на основе совершенно других законов. Но это был бы уже совершенно другой, с нашей точки зрения, искусственный мир, в котором подобные нам люди уже не могли бы существовать.
Всё это неотъемлемо присутствует в словах о существовании воздействия, находящегося за пределами контроля любой из возможных сил. Воздействия, которое Гурджиев называет "Безжалостным Геропассом". По мере того, как сложность системы растёт, наступает определённый момент, когда контроль над системой становится невозможным, а любое направленное на контроль действие привносит в систему больше разлада, чем способно её реально урегулировать. Это одна из вещей, которым люди болезненно учатся в этом мире, по мере того, как построения наших систем становятся всё больше. Частично, намерение это выразить безусловно присутствует и в гурджиевской ссылке на "Чут-Бог-Литанический период". Правильный взгляд на мир подразумевает понимание невозможности его регулирования.
В словах о "невозможности" подразумевается не то, что сделать это очень трудно. Они означают именно, что сделать это невозможно, пока этот мир таков, как он есть. Поскольку, как уже сказано, всё, что связано со стремлением его регулировать, будет вносить больше беспорядка, чем исправлений. А это означает, что внутри космоса всегда есть обязательно присущий беспорядок, который невозможно удалить из него по самой природе его существования. Этого также касается глава "Чистилище", где говорится о том, что после вселенской катастрофы "Чут-Бог-Литанического периода" стало уже невозможным для сформированных в этом мире душ объединение с Первичным Источником, поскольку для них стало невозможным достижение требуемой чистоты. И это же объясняет следующее утверждение о том, что максимально возможная для этой вселенной степень объективного разума, даже в высшей своей форме, удалена от объективного разума Создателя на две ступени.
3. Хазард
Сначала я должен попытаться прояснить, что означает слово hazard
и как я его использую. Hazard
содержит смысл, идущий за пределы простой неопределённости. Hazard
- не то же самое, что хаос или случайность. Если я вышел из двери и отправился в случайном направлении, не стремясь куда-то попасть, я не могу сказать, что я сбился с пути, поскольку у меня не было пути, который возможно потерять. И если я вдруг обнаружил себя в неожиданном месте, ничего удивительного, поскольку я никуда и не ожидал прийти. Но если я выхожу из двери с намерением достичь какого-то конкретного места, достичь определённой цели, вот тогда можно будет в полном смысле этого слова сказать, что я нахожусь в опасности потерять дорогу из-за собственного невежества, препятствий и ошибок на моём пути. Пока у меня нет пути, я не могу его потерять. Нельзя сказать, что я рискую сбиться с пути, если у меня нет ещё какой-то цели. Поэтому hazard
является смесью, сложно-составным понятием. Оно состоит из двух частей, направления и неопределённости. Сама цель и риск того, что цель может быть не достигнута, вместе создают состояние "хазарда"
. Если бы мир был просто хаотическим и неопределённым, он не был бы тем миром, который мы знаем и который не мог возникнуть из случайных движений.
Насчет случайных движений, есть такая "теорема о бесконечных обезьянах", утверждающая, что если достаточное количество обезьян посадить за пишущие машинки, то хоть они и будут действовать безо всякого намерения и полностью случайно, но рано или поздно они смогут напечатать полное собрание сочинений Шекспира. В реальности, если даже взять только первый десяток слов (~60 символов) и посчитать число таких случайных комбинаций, то легко увидеть, что даже для такой ничтожной задачи потребовалось бы столько "обезьян", сколько атомов во вселенной, ~ 10 80 . То есть, если бы даже каждый атом во вселенной вдруг стал снабжённой пишущей машинкой обезьянкой, они бы так и не смогли начать писать своего Шекспира. Это один из примеров таких ложных выводов, которые кажутся разумными, если только не пытаться их оценить.
Истина в том, что этот мир не смог бы прийти к существованию в отсутствии цели и направления в нём. С другой стороны, он не был бы таким миром, каким мы его знаем, со всеми его несовершенствами и страданиями, если бы это направление было одним, предопределённым, без промахов и погрешностей. Единственным возможным путём, каким этот знакомый нам мир мог прийти к существованию, является некая комбинация из цели и неопределённости. Если бы он возник каким-то другим образом, условия существования в нём были бы совершенно другими и, опять же, это был бы уже не тот мир, который мы знаем.
Универсальность такого состояния "хазарда" означает, что существует также и универсальная цель. Мир управляется не просто слепым случаем, приходя из ниоткуда и уходя в никуда. Этот мир, равно как и всё в нём, приведены в существование, чтобы исполнить некую цель. Другим компонентом в этой ситуации является то, что из-за природы этого существования, само исполнение не может быть определённым, оно насквозь пропитано туманной неопределённостью в плане того, может ли эта цель либо часть её быть исполнена и будет ли она исполнена.
Понятие "хазарда" в равной степени применимо также и к жизни на земле. Жизнь на этой земле появилась, чтобы выполнить нечто важное, определённую и очень большую задачу. Но опять же, в вопросе возможности реализации этой цели существует неопределённость и сама эволюция жизни на земле полностью подтверждает этот взгляд. Жизнь на земле не развивалась каким-то одним прямым, предопределённым способом. Чем больше люди изучают эволюцию жизни на земле, тем более очевидным становится тот факт, что в ходе её было много фальстартов, ошибок, неудач, что-то отбрасывалось здесь, в чём-то другом делался шаг вперёд, со множеством провалов и падений по пути. Это именно то, что я подразумеваю под "хазардом" - направляться куда-то, но следуя туда в неопределённости и с огромными тратами и потерями.
Всё то же самое верно и в отношении нашей человеческой жизни. Человек был определённо призван к существованию, чтобы служить некой цели, и очень большой цели. На одной из своих лекций Гурджиев сказал как-то, что предположение о том, что Бог дал человеку свободу является большой ошибкой. Это невозможно. Но Бог дал человеку величайшую из вещей, которые мог дать, а именно - возможность свободы. Если вы посмотрите внимательно на смысл этого, это означает, что свобода может быть завоёвана только через "hazard ". Свободу невозможно дать через определённость, поскольку определённость не свободна. Наша собственная жизнь и индивидуальные жизни каждого имеют некую цель, но её исполнение не гарантировано. Её реализация находится под угрозой (в состоянии хазарда ). В том, что её исполнение станет для нас невозможным, может быть не будет даже нашей собственной вины или ответственности, ни даже вины наших родителей. Но если бы так не было, не было бы вообще никакой возможности исполнения.
Природа этого существования (как стоит смотреть на этот вопрос) такова, что она являет собой единственный возможный вид существования, создающий возможность исполнения предназначения для отдельной части, в контексте общего совершенствования целого. Поэтому само понятие хазарда очень и очень далеко от того, чтобы быть пессимистическим представлением. В реальности, это единственное представление, на котором может основываться истинный оптимизм и истинная надежда на будущее. Но оно означает, что судьба этого мира не предрешена, в нём нет предопределения ни для хорошего или для плохого, ни для успеха или неудачи. Напротив, он открыт бесконечным возможностям для осуществления. Такой силой, привнесённой в этот мир нашим "Создателем Бесконечным", является воля к осуществлению в ситуациях такого неокончательного, допускающего поправки совершения.
4. Обсуждение
Q. Я представляю себе ситуации, где требуется риск, чтобы получить возможность. Но можете Вы рассказать подробнее о том, почему нам не даёт такой возможности уверенность?
J.G.B. Ну, уверенность уже означает предопределение. Если действительно существует предопределённость, значит есть всего одна возможность, которая может произойти. И значит, не существует никаких альтернативных возможностей, а следовательно нет и выбора. В 18м и, до некоторой степени, в 19м веке существовал общий абсолютизм. Люди верили в абсолютные законы, в абсолютные принципы. Абсолютная философия достигла своего высшего авторитета с Гегелем, а абсолютная наука - с Лапласом.
Что говорил Лаплас? "Дайте мне уравнения состояния всего существующего во вселенной, и я расскажу вам обо всём, что случилось в прошлом и что произойдёт в будущем". Абсурдность такого утверждения становится понятной, если представить себе сложность вычислений даже простой системы всего из нескольких частиц. Решение для подобной системы уравнений немыслимо даже в частном случае и при наличии некой идеальной машины мгновенных вычислений. Лапласу приписывается ответ на вопрос Наполеона, спросившего его: "Где же место Бога в вашей системе?" На что Лаплас ответил ему: "Я не нуждаюсь в подобной гипотезе". Но как мы видим, эта определённость, в которую верил Лаплас, основывалась лишь на иллюзорном представлении о возможности математической точности относительно характера работы мира.
Через 40-50 лет после этого другой француз, Карно наткнулся на принцип энтропии, полностью подорвавший всю старую механику. Ещё через 40-50 лет появились новые исследования (например, в работах Больцмана). И сама идея такой возможности существования определённости просто испарилась. И дело тут не в том, что определённость просто является чем-то не-практическим, а в том, что она в принципе невозможна.
Есть ещё одна очень важная вещь в гурджиевской главе "Чистилище", где он указывает на роль трёх-мозгных существ, как он формулирует это, "для помощи Ему (Создателю) в расширяющемся мире". Где вообще в то время Гурджиев мог разжиться самой идеей о расширяющемся мире? Никто тогда даже не думал об этом. Не все в этом уверены сейчас, хотя представление о расширяющемся мире, как мире возрастающей сложности теперь стало уже вполне мыслимым. Сложность субстанций, если брать лишь поверхность этой земли, непрерывно растёт. Сейчас мы как раз пришли к положению, когда эта сложность обогнала и застигла нас врасплох. Человек ни в коей мере пока не осознал, что его роль состоит в помощи в поддержании существующего мира. Он до сих пор смотрел на свою роль просто в виде помощи себе самому в существующем мире, и лишь сейчас начинает осознавать все риски и опасность такого отношения.
Это связано как раз с тем, о чём я уже говорил - что последние 2,500 лет мы жили с верой в надёжность и предсказуемость этого мира, также как в его подчинённость человеческим целям. Такая позиция даже закреплена священными писаниями - что мир этот был создан для человека и т.д. и т.п. Лишь сейчас мы начинаем глядеть на вещи иначе. И эта перемена происходит со взрывной внезапностью. В новую эпоху всё будет совершенно другим. Я упоминаю об этом, поскольку само пробуждение людей в наше время к проблемам экологических и других рисков существования на этой планете далеко не случайно. Это один из способов достучаться до сознания и привлечь внимание людей к тому, что мир этот далеко не таков, как люди давно привыкли о нём думать. Лишь совсем недавно люди начали размышлять о возможности утраты человечеством своего пути развития и прихода к полному уничтожению. Но если бы не было этого риска, то человечество не имело бы также и возможности развития. До относительно недавнего времени, принцип эволюции интерпретировался в значении чего-то неизбежного и несомненно гарантированного. Теперь люди больше так не думают. Как я уже сказал ранее в этой беседе, возможно, это как раз один из тех факторов, которые собрали нас всех здесь вместе, также как, почему привлекает сейчас внимание людей тот вид работы, который мы предпринимаем здесь. Есть растущее осознание того, что мы должны прийти к соглашению касательно рисков и опасностей этого мира, и что мы не сможем сделать этого, пока не обретём понимание совсем другого рода.
Q. Существует некая разница, не правда ли, между видом уверенности, говорящей об отсутствии свободы, и видом уверенности, упоминаемой Гурджиевым, когда он говорит, что есть уверенность, что он сможет преодолеть препятствия или что его работы будут иметь определённый эффект?
J.G.B. Можете пояснить про это преодоление препятствий?
Q. Гурджиев ссылается на свою уверенность в том, что он бывал и выходил из такого количества переделок, что в появлении ещё одной не будет особой разницы.
J.G.B. Уверенность, нет; убеждённость, да. Это разные вещи. Уверенность является внешней в отношении к нам, убеждённость - внутреннее качество. Необходимо иметь убеждённость, но быть уверенными мы и не должны, и не можем.
Q. Хотя само место пребывания Бога находится под действием законов времени, предполагается ли, что и сам Бог также может быть под действием этих законов, течения времени?
J.G.B. Вы понимаете, что глава "Чистилище" является экстраординарным достижением. Пожалуй, никто до этого даже не пытался сказать в таком объёме и настолько глубоко о пути мира. Но одной из особенно больших заслуг сказанного является то, что в нём нет догматических форм. Всё это было дано, чтобы помочь смотреть на вещи иначе. Если вы помните, цель первой серии, по авторскому пожеланию - безжалостно вытравить все идеи, укоренённые в людях веками: но там ничего не сказано о том, что автор собирается заместить их чем-то другим. Цель главы "Чистилище" - освободить людей от множества ложных представлений о мире, о божественности и так далее, а не поставить на их место некую новую теологию. Так что я бы сказал, что Гурджиева на самом деле здесь не сильно волнует вопрос передачи вам своей идеи Бога. Он делает такую попытку в другом месте - в своих трудах третьей серии. Его целью является передача идеи о том, что наша Бесконечность не подчиняется законам времени в той же форме, в какой этим законам подчинён существующий мир. Именно поэтому вводится различие между Создателем и Солнцем Абсолют. Для Гурджиева, Солнце Абсолют представляет особое состояние. Мы говорим о достижении людьми Солнца Абсолют, подразумевая под этим существование особого состояния, состояния свободы от времени и пространства. Он очень настойчиво и выразительно подчёркивал разницу раем и адом с одной стороны, подчинёнными времени, и Солнцем Абсолют, не подверженным влиянию времени. Он вовсе не намеревался передать мысль, что Создатель находится под действием законов пространства и времени, вынужденный принимать их в расчёт. Но поскольку ему требуется инструмент в работе, то на этот инструмент распространяется и действие законов. Это как если бы вы отправились в магазин, где торгуют определёнными товарами. Вы в нём можете купить лишь товары представленного вида. И если вы отправились в магазин, где торгуют пространственно-временным существованием, то и купить вы там сможете, соответственно, лишь пространственно-временное существование. Легко можно представить себе, что Наша Бесконечность перепробовал различные магазины, обнаружив в результате, что именно этот магазин больше всего подходит для его целей. Но выбрав магазин, он уже мог приобрести только товары из его ассортимента.
Q. Вы сказали, что 2,500 лет назад что-то случилось, подразумевая, очевидно, что и в наше время что-то должно быть сделано относительно этого происшествия. Не так ли? Можете Вы рассказать нам, что же именно случилось?
J.G.B. Я могу и, конечно, попытаюсь это сделать. Безусловно, с исторической точки зрения, довольно искусственно утверждать, что когда-то раньше существовал период времени, когда человек явно верил в произвольность и непредсказуемость мира, не имея уверенности ни в чём - ни в деятельности природы, ни в действиях богов. Но это ясно видно из всех ранних сочинений. Этот посыл явно воспринимается в поэмах Гомера, также как в ранних писаниях иудеев и халдеев - что было время, когда мир рассматривался как капризный и произвольный, и никто не мог знать, чего ждать. А затем, столь же ясно, вдруг с поражающей внезапностью наступил период, примерно за 500 лет до Христа, когда по всему миру это отношение изменилось. Как это произошло - очень интересный вопрос. Но что ещё более интересно и бросается в глаза - это аналогичные изменения, которые происходят сейчас в наше время. Также как тогда, 2500 лет назад, произошёл внезапный переход от ощущения того, что этот мир совершенно ненадёжен, а значит в нём возможно полагаться лишь на разнообразные средства по умилостивлению высших сил, а затем последовал длительный период веры в предсказуемость мира, в наше время происходит аналогичный "пробой", с явным ощущением вхождения через образовавшийся прорыв чего-то нового. Собственно, именно из-за этой своей убеждённости, что нечто действительно новое входит в мир сейчас, я и взялся за данное предприятие. Поскольку я думаю, что самое главное, что мы можем сделать - служить этому новому, пытаться понять и учиться с ним работать.
Q. Мы используем слова, значение которых каждый понимает по своему и которое может не соответствовать Вашему в отношении того, о чем мы говорили: особенно в таких словах, как "вселенная" и "абсолют".
J.G.B. Моей целью на сегодня было увидеть, что мы одинаково понимаем слово "hazard". Если мы достигли общего понимания в одном слове, то это уже первый шаг. Слово "вселенная" - это просто приблизительный способ описания всего, что существует. Какое ещё слово Вы назвали, которое не поняли?
Q. "Абсолют".
J.G.B. "Абсолют". - Что-нибудь ещё. Или вы хотите услышать, что я сам подразумеваю под словом "абсолют"? Под словом "абсолют" я понимаю отношение чёрного и белого, да и нет, без остатка, без оценок или условий. Абсолютный закон - тот, в отношении которого не бывает исключений и нет связанных с ним неопределённостей. Везде и во всём он проявляется единым образом.
Q. Есть ли что-то, что служит в качестве абсолюта для Вас, м-р Беннетт?
J.G.B. Весь прошедший час я пытался донести до вас, что единственное, что делает мою жизнь терпимой для меня, это как раз то, что у меня нет ничего, что служит мне в качестве абсолюта. Что у меня нет чувства, что что-то является абсолютным. Это правда, что Гурджиев, например, использует такие выражения, как "Солнце Абсолют" и "Превеликое и Пресвятейшее Солнце-Абсолют". Но я думаю, что он подразумевает под этим нечто вроде "независимости ото всех форм существования", "самодостаточность". Я не использовал его в этом значении. Но для себя, я бы сказал, что не существует ничего самодостаточного. И именно в этом заключается смысл главы "Чистилище". Гурджиев говорит в одном месте, что Автоэгократический Принцип, являющийся принципом самодостаточности ("Авоэгократический" означает именно это), был изменён на принцип условного существования, то есть взаимной зависимости - "Трогоавтоэгократический" Принцип. Соответственно, слово "Солнце Абсолют" здесь означает то, что способно поддерживать само себя в данных условиях существования и быть защищённым, как он говорит, от любых вредоносных влияний. Если бы мир поддерживался на основе Автоэгократического Принципа, тогда существовала бы определённость и уверенность. Часть цели Вельзевула в этой главе и других местах, чтобы увести людей от идеи уверенности и привести их к пониманию идеи необходимости принципа Взаимной Поддержки и Взаимопомощи. А это совсем не Абсолютный Принцип.
Q. Вы показали, как универсальные законы науки, считавшиеся действительными всегда и везде, были замещены законами вероятности. Может ли это относиться также к основным законам, типа закона Семи? Означает ли это, что и данный закон может быть также нечётким и размытым?
J.G.B. Закон семи и есть закон "хазарда" (опасности). Никто не сможет привести недвусмысленный пример закона семи. Когда кто-то начинает пытаться точно определить его и зафиксировать места размещения "стопиндеров", "толчков" и т.д., это никуда его не приводит. Когда у нас есть достаточно полное общее представление о его работе, мы видим, что он реально соответствует наблюдаемому ходу вещей. Но как только мы пытаемся внести точность и разглядеть лучше его работу, он ускользает от нас.
Можно сказать, что закон семи настолько опасен, что даже думать о нём рискованно. С другими законами мы можем себе представить, что способны достичь места, где они могут быть известны и понятны в неком определённом и конечном виде. Закон семи исключает это по самой своей форме. Он требует наличия некого другого, несвязанного процесса, который сталкивается и вторгается в данный процесс, чтобы произвести необходимый шок или толчок между третьим и четвёртым стопиндером. И здесь видна очевидная неопределённость. В реальной жизни никогда не бывает так, чтобы мы получали желаемое точно в нужный момент. А это значит, что в принципе не существует способа даже для приблизительной проверки его.
В течение многих лет многие из нас работали с Успенским, пытаясь увидеть, можем ли мы установить закон Семиричности неким точным и значимым образом. Один мой друг, будучи очень хорошим анатомом и физиологом, однажды сказал: "Я очень заинтересован всеми данными психологическими идеями, но я буквально застрял на космологических. Я не вижу, как я могу их проверить. Я хочу попытаться понять и найти их в человеческом теле". Он упорно работал над этим три или четыре года, но когда бы он ни пытался внести точность, что-то тут же ускользало..
У нас может появиться искушение тогда сказать: "Ну хорошо, может всё это вообще вздор, лунный свет?"
Что ж, стоит признать, что если тут пытаться достичь определённости, то мы поймаем лишь лунный свет.
Но если мы готовы принять, что это действительно нечто неопределённое и не поддающееся проверке,
оно становится очень мощным и эффективным.
(Источник - "The Dramatic Universe" by John G. Bennett)
Фрагмент из ранее не публиковавшихся записей и бесед Дж.Г. Беннетта (здесь пока 1я часть).
Интересное, весьма сжатое и одновременно насыщенное изложение основных космологических принципов...
1. Всеобщая Погрешимость.
Ключевым понятием Драматической Вселенной является всеобщая, универсальная подверженность ошибкам или риск реализации (hazard). Своё видение мира по этому поводу Гурджиев ясно выразил в следующих терминах: существует фундаментальная неопределённость, пронизывающая всё мироздание - всеобщая неопределённость, не останавливающаяся внезапно и перед высочайшей из сил. Он называет эту силу Отец Создатель Бесконечность, где само слово "бесконечность" очевидно означает характеристики открытой незавершённости и безграничности; но безграничен Он только в смысле возможностей.
Сама идея всеобщей погрешимости или всеобщей угрозы случайной ошибки идёт строго против убеждений и предположений, уже очень давно установившихся и почти некритически поддерживаемых людьми во всех частях света. С тех пор, как Будда жил на земле, как были разработаны великие греческие философии, а спекуляции индусов были положены в Упанишады, существовала неизменная общая вера в порядок и подчинённость законам этого мира. Будда говорил об этом в терминах причинности: есть причина для всего приходящего к существованию; с возникновением причины неизбежно появляются и последствия. И лишь исчезновение порождающей причины приводит к прекращению последствий. Немного иначе подобная цепь причинности выражалась греческими философами, учившими, что знания о мире могут приобретаться посредством наблюдения и размышления, постепенно становясь при этом всё более надёжными.
Примерно в то же время, в наш мир пришла вера в надёжность и непогрешимость Бога, также как в не-произвольный характер Божественного Действия в мире. До этого, все представления, которые люди имели о Боге, имели обратный характер - как о чём-то или ком-то, действовавшем своевольно и произвольно. Это замечательно показано в Книге Иова: Бог может вмешиваться в события мира безо всякой на то причины и никто не в праве задавать вопросов Богу. Он может решить уничтожить этот мир, а потом изменить Своё намерение, как в ситуации с просящим за своих людей Моисеем, или как с Утнапиштимом, предком Гильгамеша, из шумерского эпоса о всемирном потопе.
Начиная примерно с 500 года до н.э., эта идея Бога, как некой иррациональной супер-силы, радикально меняется. Такое очень заметное изменение в отношении ясно различимо в иудейских писаниях между первой и второй частями Исаии, также как во всех книгах пророков после плена. Идея Бога трансформировалась в идею о некой законной рациональной силе, обладающей полным контролем посредством универсальных законов. И одновременно с этим появился принцип универсальной законности, справедливости и рациональности.
Это было весьма экстраординарное изменение, но такое, что мало кто смог осознать его значимость, даже несмотря на то, что для любого изучающего историю человеческой мысли это изменение очевидно. Его воздействие на человеческую жизнь было поразительным. Как только люди стали верить, что мир не является чем-то произвольным, они начали также верить и в его познаваемость. Так появились науки, сначала у халдеев и далее у греков. Это дало также начало религии веры в не-произвольность характера божественных намерений, которые, даже будучи непостижимыми, практически во всех случаях считались милостивыми. Предполагалось, что такой Бог обладает полным контролем надо всем и, в известном смысле, всё происходит во благо. Люди могли чувствовать, что если их замыслы соответствовали божественным, им не мог не сопутствовать успех.
И лишь в двадцатом веке вся эта величественная конструкция начала рушиться.
К примеру, закон всемирного тяготения воспринимался всеми, как установленный повсеместно и навсегда. Теперь же стало ясно, что он не работает для некоторых особых видов явлений, а сейчас уже считается, что существуют области и состояния, где этот закон совсем не применим. Например, обнаружена частица нейтрино, которая не имеет гравитационной массы (массы покоя). А люди уже начинают серьёзно рассматривать действия, которые нарушают закон тяготения.
Закон причинности - в основной своей форме провозглашённый ещё Гаутамой Буддой - также утратил свою силу. Никто не может дать причинного объяснения природы дезинтеграции атомного ядра (радиоактивности), а также мутаций в живущих видах. А новое представление о необходимости согласования закона причинности с равно универсальным принципом неопределённости разбило убеждённость в том, что всё, хотя бы в принципе, может быть объяснено в терминах причины и следствия.
Со стороны религии также произошло внутреннее восстание людей против существующего представления о божественной силе, которая вроде имеет полный контроль, но в то же время допускает все те вещи, которые творятся на этой земле. Люди не могут более принимать идею некого божества, которое предполагается все любящим и милосердным, обладает полным контролем надо всем происходящим, одновременно допуская при этом повсеместное страдание и несправедливость. Люди восстают именно против этой идеи, а не самой идеи существования Бога.
Я сам переживал внутреннее неприятие, восстание против этой идеи о всеобщей причинности, полной познаваемости мира и божественного всемогущества. Но когда я столкнулся с идеями Гурджиева, я увидел, что он говорит о том, что вся эта вера в прямое вмешательство божественной силы в дела повседневной жизни, вера в универсальную надёжность законов, может быть спокойно отброшена безо всякого пессимизма, и одновременно без утраты сущностной основы религиозной веры. Для меня лично это было одним из поворотных моментов в моей жизни, с чувством безмерного освобождения из состояния близкого к отчаянию, в котором я пребывал. Возможно, также и многие сейчас ощущают потребность в поиске некого нового пути к пониманию жизни, отличного от того, под властью которого человечество пребывало последние 2,500 лет.
Концепция законов, как универсальных и познаваемых, а следовательно, надёжных, не является необходимой. Человек может продолжать верить в существование универсальных законов, принимая при этом, что они всегда содержат в себе некий элемент неопределённости и непредвиденной случайности. Мы также можем признать, что они не только неизвестны нам, но даже по сути непознаваемы. Сделав это, мы одновременно освобождаемся как от ложных ожиданий, так и от лишних разочарований. Мы можем начать смотреть на этот мир иначе - как мир, управляемый не столь приятными человеческому разуму аккуратными и опрятными законами, но гораздо более грубым, шероховатым, допускающим поправки типом законов. Мы также можем отбросить веру в абсолютное божество, сохраняя при этом веру в Бога.
[ Продолжение здесь.
