Джордж Бернард Шоу

«Пигмалион»

Действие пьесы разворачивается в Лондоне. В летний вечер дождь льёт как из ведра. Прохожие бегут к Ковент-Гарденскому рынку и к портику собора св. Павла, где уже укрылось несколько человек, в том числе и пожилая дама с дочерью, они в вечерних туалетах, ждут, когда Фредди, сын дамы, найдёт такси и приедет за ними. Все, кроме одного человека с записной книжкой, с нетерпением всматриваются в потоки дождя. Вдали появляется Фредди, не нашедший такси, и бежит к портику, но по дороге налетает на уличную цветочницу, торопящуюся укрыться от дождя, и вышибает у неё из рук корзину с фиалками. Та разражается бранью. Человек с записной книжкой что-то спешно записывает. Девушка сокрушается, что пропали её фиалочки, и умоляет стоящего тут же полковника купить букетик. Тот, чтобы отвязаться, даёт ей мелочь, но цветов не берет. Кто-то из прохожих обращает внимание цветочницы, неряшливо одетой и неумытой девушки, что человек с записной книжкой явно строчит на неё донос. Девушка начинает хныкать. Тот, однако, уверяет, что он не из полиции, и удивляет всех присутствующих тем, что точно определяет происхождение каждого из них по их произношению.

Мать Фредди отправляет сына обратно искать такси. Вскоре, правда, дождь прекращается, и она с дочерью идёт на автобусную остановку. Полковник проявляет интерес к способностям человека с записной книжкой. Тот представляется как Генри Хиггинс, создатель «Универсального алфавита Хиггинса». Полковник же оказывается автором книги «Разговорный санскрит». Фамилия его Пикеринг. Он долго жил в Индии и приехал в Лондон специально, чтобы познакомиться с профессором Хиггинсом. Профессору тоже всегда хотелось познакомиться с полковником. Они уже собираются идти ужинать к полковнику в отель, когда цветочница опять начинает просить купить у неё цветочки. Хиггинс бросает ей в корзину горсть монет и уходит с полковником. Цветочница видит, что она теперь владеет, по её меркам, огромной суммой. Когда прибывает Фредди с наконец пойманным им такси, она садится в машину и, с шумом захлопнув дверцу, уезжает.

На следующее утро Хиггинс у себя дома демонстрирует полковнику Пикерингу свою фонографическую аппаратуру. Внезапно экономка Хиггинса, миссис Пирс, докладывает о том, что некая очень простая девушка желает переговорить с профессором. Входит вчерашняя цветочница. Она представляется Элизой Дулиттл и сообщает, что желает брать у профессора уроки фонетики, ибо с её произношением она не может устроиться на работу. Накануне она слышала, что Хиггинс даёт такие уроки. Элиза уверена, что он с радостью согласится отработать те деньги, что вчера, не глядя, бросил в её корзину. Разговаривать о таких суммах ему, разумеется, смешно, однако Пикеринг предлагает Хиггинсу пари. Он подбивает его доказать, что за считанные месяцы может, как уверял накануне, превратить уличную цветочницу в герцогиню. Хиггинс находит это предложение заманчивым, тем более что Пикеринг готов, если Хиггинс выиграет, оплатить всю стоимость обучения Элизы. Миссис Пирс уводит отмывать Элизу в ванную комнату.

Через некоторое время к Хиггинсу приходит отец Элизы. Он мусорщик, простой человек, но поражает профессора своим прирождённым красноречием. Хиггинс просит у Дулиттла позволения оставить его дочь у себя и даёт ему за это пять фунтов. Когда появляется Элиза, уже вымытая, в японском халате, отец сначала даже не узнает свою дочь. Через пару месяцев Хиггинс приводит Элизу в дом к своей матери, как раз в её приёмный день. Он хочет узнать, можно ли уже вводить девушку в светское общество. В гостях у миссис Хиггинс находятся миссис Эйнсфорд Хилл с дочерью и сыном. Это те самые люди, с которыми Хиггинс стоял под портиком собора в тот день, когда впервые увидел Элизу. Однако они не узнают девушку. Элиза сначала и ведёт себя, и разговаривает, как великосветская леди, а затем переходит на рассказ о своей жизни и использует при этом такие уличные выражения, что все присутствующие только диву даются. Хиггинс делает вид, что это новый светский жаргон, таким образом сглаживая ситуацию. Элиза покидает собравшихся, оставляя Фредди в полнейшем восторге.

После этой встречи он начинает слать Элизе письма на десяти страницах. После ухода гостей Хиггинс и Пикеринг наперебой, увлечённо рассказывают миссис Хиггинс о том, как они занимаются с Элизой, как учат её, вывозят в оперу, на выставки, одевают. Миссис Хиггинс находит, что они обращаются с девушкой, как с живой куклой. Она согласна с миссис Пирс, которая считает, что они «ни о чем не думают».

Ещё через несколько месяцев оба экспериментатора вывозят Элизу на великосветский приём, где она имеет головокружительный успех, все принимают её за герцогиню. Хиггинс выигрывает пари.

Придя домой, он наслаждается тем, что эксперимент, от которого он уже успел подустать, наконец закончен. Он ведёт себя и разговаривает в своей обычной грубоватой манере, не обращая на Элизу ни малейшего внимания. Девушка выглядит очень уставшей и грустной, но при этом она ослепительно красива. Заметно, что в ней накапливается раздражение.

В конце концов она запускает в Хиггинса его туфлями. Ей хочется умереть. Она не знает, что с ней дальше будет, как ей жить. Ведь она стала совершенно другим человеком. Хиггинс уверяет, что все образуется. Ей, однако же, удаётся задеть его, вывести из равновесия и тем самым хотя бы немного за себя отомстить.

Ночью Элиза сбегает из дома. Наутро Хиггинс и Пикеринг теряют голову, когда видят, что Элизы нет. Они даже пытаются разыскать её при помощи полиции. Хиггинс чувствует себя без Элизы как без рук. Он не знает ни где лежат его вещи, ни какие у него назначены на день дела. Приезжает миссис Хиггинс. Затем докладывают о приходе отца Элизы. Дулиттл очень изменился. Теперь он выглядит как зажиточный буржуа. Он в негодовании набрасывается на Хиггинса за то, что по его вине ему пришлось изменить свой образ жизни и теперь стать гораздо менее свободным, чем он был прежде. Оказывается несколько месяцев назад Хиггинс написал в Америку одному миллионеру, основавшему по всему свету филиалы Лиги моральных реформ, что Дулиттл, простой мусорщик, сейчас самый оригинальный моралист во всей Англии. Тот умер, а перед смертью завещал Дулиттлу пай в своём тресте на три тысячи годового дохода при условии, что Дулиттл будет читать до шести лекций в год в его Лиге моральных реформ. Он сокрушается, что сегодня, например, ему даже приходится официально жениться на той, с кем уже несколько лет он прожил без регистрации отношений. И все это потому, что он вынужден теперь выглядеть как почтенный буржуа. Миссис Хиггинс очень рада, что отец, наконец, может позаботиться о своей изменившейся дочери, как она того заслуживает. Хиггинс, однако, и слышать не желает о том, чтобы «вернуть» Дулиттлу Элизу.

Миссис Хиггинс говорит, что знает, где Элиза. Девушка согласна вернуться, если Хиггинс попросит у неё прощения. Хиггинс ни в какую не соглашается пойти на это. Входит Элиза. Она выражает Пикерингу благодарность за его обращение с ней как с благородной дамой. Именно он помог Элизе измениться, несмотря на то что ей приходилось жить в доме грубого, неряшливого и невоспитанного Хиггинса. Хиггинс поражён. Элиза добавляет, что если он будет продолжать её «давить», то она отправится к профессору Непину, коллеге Хиггинса, и станет у него ассистенткой и сообщит ему обо всех открытиях, сделанных Хиггинсом. После всплеска возмущения профессор находит, что теперь её поведение даже лучше и достойнее, чем-то, когда она следила за его вещами и приносила ему домашние туфли. Теперь, уверен он, они смогут жить вместе уже не просто как двое мужчин и одна глупая девушка, а как «три дружных старых холостяка».

Элиза отправляется на свадьбу отца. Судя по всему, она все же останется жить в доме Хиггинса, поскольку успела к нему привязаться, как и он к ней, и все у них пойдёт по-прежнему.

Летним днем горожане, спасаясь от ливня, прячутся под портиком собора святого Павла. Хиггинс наблюдает за собравшимися соседями по несчастью, делая пометки в записной книжке. Он написал книгу «Универсальный алфавит Хиггинса». Полковника Пикеринга, создателя книги «Разговорный санскрит» заинтересовал этот человек и они знакомятся. Господа решили отобедать в отеле. Попутно Хиггинс бросил горсть мелочи девочке, торгующей фиалками.

Следующим утром Хиггинс принимал Пикерингау себя дома и туда приходит торговка фиалками с просьбой дать ей уроки фонетики, чтобы она смогла устроиться на достойную работу. Пикеринг и Хиггинс заключают пари, что последний превратит торговку в герцогиню за считанные месяцы. А если Хиггинс сможет это сделать, то Пикеринг оплатит все затраты на Торговку.

Так Элиза добивается своего желания учиться. В течение двух месяцев девушка живет в доме Хиггинс и тот с ней упорно занимается. Он приводит ее к своей матери, дающей прием, чтобы понять есть ли результат от его трудов. Элиза ведет себя как светская дама, но рассказывая о прежней жизни, переходит на уличный жаргон. Хиггинс спасает ситуацию, представив этот жаргон, современным светским веянием. Его воспитанница оставила гостей матери в полном восторге.

Один из гостей приема Фредди настолько покорен девушкой, что пишет ей письма по десять страниц. Спустя еще несколько месяцев Хиггинс и Пикеринг выводят подопечную на великосветский прием. И там ее сочли за герцогиню. Пикеринг проиграл спор. Но вот теперь Элиза грустит. Она изменилась и не понимает, как ей быть дальше. Хиггинс заверяет, что все наладится, но делает это в обычной для себя грубой манере. Элиза запускает в Хиггинса туфлями и уходит в свою комнату.

Поутру Хиггинс и Пикеринг обнаружили, что Элиза пропала. Хиггинс настолько привык к Элизе, что не представляет жизни без нее, он не знает где вещи и какие дела на день запланированы. Элиза взяла на себя обязанности личного ассистента. Он пытается найти, обратившись в полицию. Хиггинса посещает отец Элизы. Он ранее был простым мусорщиком, но теперь стал буржуа. Он написал американскому миллионеру, организатору Лиги моральных реформ и тот, умирая, оставил Дуллитлу пай, при условии, если он станет читать лекции в Лиге. И теперь Дуллитл может сам содержать дочь, но Хиггинс даже слышать об этом не хочет.

Вскоре возвращается Элиза и она говорит Хиггинсу, что тот должен извиниться перед ней и впредь обращаться вежливее иначе она пойдет в ассистентки к его конкуренту Непину. Хиггинс доволен девушкой и теми манерами, которые он ей привил и теперь она сможет жить в его доме и быть на равных с ним.

Бернард Шоу

Пигмалион

Роман в пяти действиях

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Ковент-гарден. Летний вечер. Дождь как из ведра. Со всех сторон отчаянный рев автомобильных сирен. Прохожие бегут к рынку и к церкви св. Павла, под портиком которой уже укрылось несколько человек, в том числе пожилая дама с дочерью, обе в вечерних туалетах. Все с досадой всматриваются в потоки дождя, и только один человек, стоящий спиной к остальным, по- видимому, совершенно поглощен какими-то отметками, которые он делает в записной книжке. Часы бьют четверть двенадцатого.

Дочь (стоит между двумя средними колоннами портика, ближе к левой). Я больше не могу, я вся продрогла. Куда девался

Фредди? Полчаса прошло, а его все нет.

Мать (справа от дочери). Ну, уж не полчаса. Но все-таки пора бы ему привести такси.

Прохожий (справа от пожилой дамы). Это вы и не надейтесь, леди: сейчас ведь все из театров едут; раньше половины двенадцатого ему такси не достать. Мать. Но нам необходимо такси. Не можем же мы стоять здесь до половины двенадцатого. Это просто возмутительно.

Прохожий. Да я-то тут при чем?

Дочь. Будь у Фредди хоть капля сообразительности, он взял бы такси у театра.

Мать. Чем он виноват, бедный мальчик?

Дочь. Другие ведь достают. Почему же он не может?

Со стороны Саутгемптон-стрит влетает Фредди и становится между ними, закрыв зонтик, с которого стекает вода. Это молодой человек лет двадцати; он во фраке, брюки у него внизу совершенно мокрые.

Дочь. Так и не достал такси?

Фредди. Нет нигде, хоть умри.

Мать. Ах, Фредди, неужели совсем, совсем нет? Ты, наверно, плохо искал.

Дочь. Безобразие. Уж не прикажешь ли нам самим идти за такси?

Фредди. Я же вам говорю, нигде ни одного нет. Дождь пошел так неожиданно, всех застигло врасплох, и все бросились к такси. Я прошел до самого Чэринг-кросс, а потом в другую сторону, почти до Ледгейт- цирка, и ни одного не встретил.

Мать. А на Трафальгар-сквер был?

Фредди. На Трафальгар-сквер тоже ни одного нет.

Дочь. А ты там был?

Фредди. Я был на Чэрингкросском вокзале. Что ж ты хотела, чтоб я до Гаммерсмита маршировал под дождем?

Дочь. Нигде ты не был!

Мать. Правда, Фредди, ты как-то очень беспомощен. Ступай снова и без такси не возвращайся.

Фредди. Только зря вымокну до нитки.

Дочь. А что же нам делать? По-твоему, мы всю ночь должны простоять здесь, на ветру, чуть не нагишом? Это свинство, это эгоизм, это…

Фредди. Ну, ладно, ладно, иду. (Раскрывает зонтик и бросается в сторону Стрэнда, но по дороге налетает на уличную цветочницу, торопящуюся укрыться от дождя, и вышибает у нее из рук корзину с цветами.)

В ту же секунду сверкает молния, и оглушительный раскат грома как бы аккомпанирует этому происшествию.

Цветочница. Куда прешь, Фредди! Возьми глаза в руки!

Фредди. Простите. (Убегает.)

Цветочница (подбирает цветы и укладывает их в корзинку). А еще образованный! Все фиалочки в грязь затоптал. (Усаживается на плинтус колонны справа от пожилой дамы и принимается отряхивать и расправлять цветы.)

Ее никак нельзя назвать привлекательной. Ей лет восемнадцать – двадцать, не больше. На ней черная соломенная шляпа, сильно пострадавшая на своем веку от лондонской пыли и копоти и едва ли знакомая со щеткой. Волосы ее какого-то мышиного цвета, не встречающегося в природе: тут явно необходимы вода и мыло. Порыжелое черное пальто, узкое в талии, едва доходит до колен; из-под него видна коричневая юбка и холщовый фартук. Башмаки, видно, тоже знали лучшие дни. Без сомнения, она по-своему чистоплотна, однако рядом с дамами решительно кажется замарашкой. Черты лица у нее недурны, но состояние кожи оставляет желать лучшего; кроме того, заметно, что она нуждается в услугах дантиста.

Мать. Позвольте, откуда вы знаете, что моего сына зовут Фредди?

Цветочница. А, так это ваш сын? Нечего сказать, хорошо вы его воспитали… Разве это дело? Раскидал у бедной девушки все цветы и смылся, как миленький! Теперь вот платите, мамаша!

Дочь. Мама, надеюсь, вы не сделаете ничего подобного. Еще недоставало!

Мать. Подожди, Клара, не вмешивайся. У тебя есть мелочь?

Дочь. Нет. У меня только шестипенсовик.

Цветочница (с надеждой). Вы не беспокойтесь, у меня найдется сдачи.

Мать (дочери). Дай сюда.

Дочь неохотно расстается с монетой.

Так. (Девушке.) Вот вам за цветы, моя милая.

Цветочница. Дай вам бог здоровья, леди.

Дочь. Возьмите у нее сдачи. Эти букетики стоят не больше пенни.

Мать. Клара, тебя не спрашивают. (Девушке.) Сдачи не надо.

Цветочница. Дай вам бог здоровья.

Мать. А теперь скажите мне, откуда вы знаете, как зовут этого молодого человека?

Цветочница. А я и не знаю.

Мать. Я слышала, как вы его назвали по имени. Не пытайтесь обмануть меня.

Цветочница. Очень мне нужно вас обманывать. Я просто так сказала. Ну, Фредди, Чарли – надо же как-нибудь назвать человека, если хочешь быть вежливым. (Усаживается возле своей корзины.)

Дочь. Зря выбросили шесть пенсов! Право, мама, уж от этого вы могли бы Фредди избавить. (Брезгливо отступает за колонну.)

Пожилой джентльмен – приятный тип старого армейца – взбегает по ступеням и закрывает зонтик, с которого течет вода. У него, так же как у Фредди, брюки внизу совсем мокрые. Он во фраке и легком летнем пальто. Становится на свободное место у левой колонны, от которой только что отошла дочь.

Джентльмен. Уфф!

Мать (джентльмену). Скажите, пожалуйста, сэр, все еще не видно никакого просвета?

Джентльмен. К сожалению, нет. Дождь только что полил еще сильнее. (Подходит к тому месту, где сидит цветочница, ставит ногу на плинтус и, нагнувшись, подвертывает мокрую штанину.)

Мать. Ах, боже мой! (Жалобно вздыхает и отходит к дочери.)

Цветочница (спешит воспользоваться соседством пожилого джентльмена, чтобы установить с ним дружеские отношения). Раз полил сильнее, значит скоро пройдет. Не расстраивайтесь, кэптен, купите лучше цветочек у бедной девушки.

Джентльмен. Сожалею, но у меня нет мелочи.

Цветочница. А я вам разменяю, кэптен.

Джентльмен. Соверен? У меня других нет.

ПИГМАЛИОН Пьеса (1913) КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

Действие пьесы разворачивается в Лондоне. В летний вечер дождь льет как из ведра. Прохожие бегут к Ковент-Гарденскому рынку и к портику церкви св. Павла, где уже укрылось несколько человек, в том числе и пожилая дама с дочерью, обе они в вечерних туалетах и ждут, когда Фредди, сын дамы, найдет такси и приедет за ними. Все с нетерпением, кроме одного человека с записной книжкой, всматриваются в потоки дождя. Вдали появляется Фредди, не нашедший такси, и бежит к портику, но по дороге налетает на уличную цветочницу, торопящуюся укрыться от дождя, и вышибает у нее из рук корзину с фиалками. Та разражается бранью. Человек с записной книжкой что-то спешно записывает. Девушка сокрушается, что пропали ее фиалочки, и умоляет стоящего тут же полковника купить букетик. Тот, чтобы отвязаться, дает ей мелочь, но цветы не берет. Кто-то из прохожих обращает внимание цветочницы, неряшливо одетой и неумытой девушки, что человек с записной книжкой явно строчит на нее донос. Девушка начинает хныкать. Тот, однако, уверяет, что он не из полиции, и удивляет всех присутствующих тем, что точно определяет происхождение каждого из них по их произношению.

Мать Фредди отправляет сына обратно, искать такси. Вскоре, правда, дождь прекращается и она с дочерью идет на автобусную остановку. Полковник проявляет интерес к способностям человека с записной книжкой. Тот представляется как Генри Хигтинс, создатель «Универсального алфавита Хиггинса». Полковник же оказывается автором книги «Разговорный санскрит». Фамилия его Пикеринг. Он долго жил в Индии и приехал в Лондон специально, чтобы познакомиться с профессором Хиггинсом. Профессору тоже всегда хотелось познакомиться с полковником. Они уже собираются идти ужинать к полковнику в отель, когда цветочница опять начинает просить купить у нее цветочки. Хиггинс бросает ей в корзину горсть монет и уходит с полковником. Цветочница видит, что она теперь владеет, по ее меркам, огромной суммой. Когда прибывает Фредди с наконец пойманным им такси, она, вместо его ушедших матери и сестры, сама садится в машину и, с шумом захлопнув дверцу, уезжает.

На следующее утро Хиггинс у себя дома демонстрирует полковнику Пикерингу свою фонографическую аппаратуру. Внезапно экономка Хиггинса, миссис Пирс, докладывает о том, что некая очень простая девушка желает переговорить с профессором. Входит вчерашняя цветочница. Она представляется Элизой Дулиттл и сообщает, что желает брать у профессора уроки фонетики, ибо с ее произношением она не может устроиться на работу. Накануне она слышала, что Хиггинс дает такие уроки. Элиза уверена, что он с радостью согласится отработать те деньги, что вчера, не глядя, бросил в ее корзину. Разговаривать о таких суммах ему, разумеется, смешно, однако Пикеринг предлагает Хиггинсу пари. Он подбивает его доказать, что он действительно за считанные месяцы может, как уверял накануне, превратить уличную цветочницу в герцогиню. Хиггинс находит это предложение заманчивым, тем более что Пикеринг готов, если Хиггинс выиграет, оплатить всю стоимость обучения Элизы. Миссис Пирс уводит Элизу в ванную комнату.

Через некоторое время к Хиггинсу приходит отец Элизы. Он мусорщик, простой человек, но поражает профессора своим прирожденным красноречием. Хиггинс просит у Дулиттла позволения оставить его дочь у себя и дает ему за это пять фунтов. Когда появляется Элиза, уже вымытая, в японском халате, отец сначала даже не узнает свою дочь.

Через пару месяцев Хиггинс приводит Элизу в дом к своей матери, как раз в ее приемный день. Он хочет узнать, можно ли уже вводить девушку в светское общество. В гостях у миссис Хиггинс находятся миссис Эйнсфорд Хилл с дочерью и сыном. Это те самые люди, с которыми Хиггинс стоял под портиком собора в тот день, когда впервые увидел Элизу. Однако они не узнают девушку. Элиза сначала и ведет себя, и разговаривает как леди, а затем переходит на такие уличные выражения, что все присутствующие только диву даются. Хиггинс делает вид, будто это новый светский жаргон, таким образом сглаживая ситуацию. Элиза покидает собравшихся, оставляя их в полнейшем восторге.

После ухода гостей Хиггинс и Пикеринг наперебой, увлеченно рассказывают миссис Хиггинс о том, как они занимаются с Элизой, как учат ее, вывозят в оперу, на выставки, одевают. Миссис Хиггинс находит, что они обращаются с девушкой как с живой куклой. Она согласна с миссис Пирс, которая считает, что они «ни о чем не думают».

Еще через несколько месяцев оба экспериментатора вывозят Элизу на великосветский прием, где она имеет головокружительный успех, все принимают ее за герцогиню. Хиггинс выигрывает пари. Придя домой, он наслаждается тем, что эксперимент, от которого он уже успел подустать, наконец закончен. Он ведет себя и разговаривает в своей обычной грубоватой манере, не обращая на Элизу ни малейшего внимания. Девушка выглядит очень уставшей и грустной, при этом она ослепительно красива. Заметно, что в ней накапливается раздражение. В конце концов она запускает в Хиггинса его туфлями. Ей хочется умереть. Она не знает, что с ней дальше будет, как ей жить. Ведь она стала совершенно другим человеком. Хиггинс уверяет, что все образуется. Ей, однако же, удается задеть его, вывести из равновесия и тем самым хотя бы немного за себя отомстить.

Ночью Элиза сбегает из дома. Наутро Хиггинс и Пикеринг теряют голову, когда видят, что Элизы нет. Они даже пытаются разыскать ее при помощи полиции. Хиггинс чувствует себя без Элизы как без рук. Он не знает ни где лежат его вещи, ни Какие у него назначены на день дела. Приезжает миссис Хиггинс. Затем докладывают о приходе отца Элизы. Дулиттл очень изменился. Теперь он выглядит как зажиточный буржуа и в негодовании набрасывается на Хиггинса за то, что по его вине ему пришлось изменить свой образ жизни и теперь стать гораздо менее свободным, чем он был прежде. Оказывается, несколько месяцев назад Хиггинс написал в Америку одному миллионеру, основавшему по всему свету филиалы Общества моральных реформ, что Дулиттл, простой мусорщик, сейчас самый оригинальный моралист по всей Англии. Тот умер, а перед смертью завещал Дулиттлу пай в своем тресте на три тысячи годового дохода при условии, что Дулиттл будет читать до шести лекций в год в его лиге моральных реформ. Он сокрушается, что сегодня, например, ему даже приходится официально жениться на той, с кем уже несколько лет он прожил без регистрации отношений. И все это потому, что он вынужден теперь выглядеть как почтенный буржуа. Миссис Хиггинс очень рада, что отец наконец может позаботиться о своей изменившейся дочери, как она того заслуживает. Хиггинс, однако, и слышать не желает о том, чтобы «вернуть» Дулиттлу Элизу.

Миссис Хиггинс говорит, что знает, где Элиза. Девушка согласна вернуться, если Хиггинс попросит у нее прощения. Хиггинс ни в какую не соглашается пойти на это. Входит Элиза. Она выражает Пикерингу благодарность за его обращение с ней как с благородной дамой. Именно он помог Элизе измениться, несмотря на то что ей приходилось жить в доме грубого, неряшливого и невоспитанного Хиггинса. Хиггинс поражен. Элиза добавляет, что если он будет продолжать ее «давить», то она отправится к профессору Непину, коллеге Хиггинса, и станет у него ассистенткой и сообщит ему обо всех открытиях, сделанных Хиггинсом. После всплеска возмущения профессор находит, что теперь ее поведение даже лучше и достойнее, чем тогда, когда она следила за его вещами и приносила ему домашние туфли. Теперь, уверен он, они смогут жить вместе уже не как просто двое мужчин и одна глупая девушка, а как «три дружных старых холостяка».

Элиза отправляется на свадьбу отца. Судя по всему, она все же останется жить в доме Хиггинса, поскольку успела к нему привязаться, как и он к ней.

Ю. А. Дмитриев - «ПИГМАЛИОН» БЕРНАРДА ШОУ
Из книги «Академический Малый театр. Хронологические очерки, спектакли, роли. 1945 – 1995».

В 1943 году решено было сыграть комедию Бернарда Шоу «Пигмалион».

Этот выбор многих удивил. Почему в годы войны нужно было ставить эту, пусть талантливую, пусть наполненную остроумными парадоксами, но все же, как многим казалось, салонную комедию? Именно так она была сыграна в 1924 году в Московском театре Комедии (бывш. Корш). В 1938 году «Пигмалион» пошел в Московском театре сатиры. И хотя роль Хиггинса исполнял блистательный комедийный актер П.Н.Поль, большого успеха спектакль не имел.

Однако все опасения развеялись буквально в день премьеры, состоявшейся 12 декабря 1943 года. Спектакль имел огромный успех. Забегая вперед, скажем: 19 февраля 1945 года прошло сотое его представление, 19 января 1949 года - четырехсотое, 27 марта 1950-го - пятисотое.

Пьеса пошла в переводе Н.К.Константиновой, художником был В.И.Козлинский, музыку написал Ю.А.Шапорин. Одной из причин избрания пьесы была рекомендация руководящих органов, в условиях войны «заботившихся» о том, чтобы развивались культурные связи между странами антигитлеровской коалиции. Тем более, что Шоу много раз высказывал дружеские чувства по отношению к советскому народу.

Зубов рассказывал: осенью 1943 года «мы жили трудно. Суровая Москва военных лет. Мысли о фронте, первые победы, добытые большой кровью. Выбор пьесы в эти дни был серьезным, ответственным делом. И вдруг, в эту пору, нам посоветовали создать комедийный спектакль, поставить пьесу Шоу «Пигмалион». Это было неожиданно, только позднее, во встречах со зрителями, мы поняли, что наш спектакль особенно нужен им в эти суровые дни, что он радует своими добрыми и умными мыслями и искренним весельем».

Режиссер понимал, что он ставит комедию, но стремился через смешные обстоятельства показывать серьезное - как крепнет, растет, совершенствуется человеческая личность. Зубов писал: «В «Пигмалионе» меня, как постановщика, интересовала, конечно, не столько занимательность сюжета, сколько острая сатиричиость, идейная направленность пьесы, облеченная в живую остроумную комедийную форму».

Несколько слов о постановщике. Константин Александрович Зубов (1888-1956) вступил в труппу Малого театра в 1936 году. В молодости он учился во Франции в технической школе и одновременно на историке-филологическом факультете Парижского университета. Затем Зубов учился в Петербургском университете, одновременно занимаясь также в Петербургском театральном училище, где его педагогом был великий артист В.Н.Давыдов. Став профессиональным драматическим актером, Зубов играл в крупных провинциальных городах, а также в Москве - в театре Корша и в театре Революции. В Замоскворецком театре он был не только актером, но и художественным руководителем и поставил здесь несколько интересных спектаклей.

Как актер Зубов славился мастерским ведением диалога, блистательным умением подавать реплики, так что сразу становилась ясной суть характера того, кто ее произносил. Больше всего ему удавались роли людей умных, и в то же время ироничных, даже циничных. Его персонажи всегда смотрели немножко сверху вниз на собеседников. Прекрасно воспитанные герои Зубова невольно заставляли любоваться своими манерами, тонкостью обращения, за которыми часто скрывались неуважение к собеседнику, душевная черствость.

Как режиссер Зубов прежде всего заботился, чтобы поставить актеров в максимально благоприятные условия, полагал, что хорошее исполнение всего ансамбля действующих лиц - это высшее, чего режиссер может и должен добиваться. На репетициях он, сам великолепный актер, давая исполнителям общее представление об образе, помогал решить ту или другую сцену, роль в целом и в деталях, широко пользуясь показом. Для Зубова словесная дуэль действующих лиц составляла главную суть спектакля, через это в первую очередь выявлялись характеры и взаимоотношения персонажей. Вместе с тем режиссер не боялся эксцентрических эпизодов и даже любил их, но обязательно добивался и в этих случаях логики поведения того или иного героя пьесы. Так, в «Пигмалионе», играя профессора Хиггинса, он решительно не замечал в уличной торговке цветами человека, видел в ней только объект для эксперимента и загонял... ее под рояль. Зубов давал этому объяснение: «Ключом к образу мне послужили слова Хиггинса из последнего акта: «Творить жизнь - значит творить беспокойство». Это подсказывало темперамент, властный характер творца, эгоистический, ни с кем не считавшийся. Он не дает никому покоя со своими идеями, становится неприятно прямолинеен и даже груб».

В спектакле Элиза Дулиттл у Д.В.Зеркаловой переживала метаморфозу и становилась незаурядным человеком, способным вести борьбу за свое достоинство и за свое счастье. И Хиггинс кое-чему научился у Элизы, понял, что, кроме него, существуют другие люди со своими радостями и печалями. Пигмалион и Галатея как бы менялись местами, и Элиза в свою очередь заставляла Хиггинса переживать метаморфозу.

И при этом, по своим человеческим качествам, Элиза оказывалась выше Хиггинса.

В пьесе Шоу все складывалось так, что Элиза должна выйти замуж за Фредди, милого, но довольно бесцветного молодого человека. Об этом писал автор пьесы в послесловии. Но развитие событий в спектакле вело к тому, что Элиза будет женой Хиггинса. Это не противоречило пьесе, но глубже ее раскрывало.

В центре спектакля оказывалась Элиза. В том, что в течение короткого времени уличная замарашка становилась «герцогиней», заключалась насмешка Шоу над аристократическим шиком, выдаваемым за подлинную культуру. «Зеркалова умела показать душу своей героини, ее искренность, непосредственность, честность, чувство собственного достоинства». При первом появлении Элизы, когда она возле театрального подъезда продавала цветы, эта девушка казалась безобразной: сутулой, с нелепо расставленными руками, ходящей вразвалку, как-то подпрыгивая, и все время она вытирала то нос, то подбородок. Резали слух ее переходы от оглушительного хохота к визгливому плачу.

Во втором акте Элиза является к Хиггинсу, чтобы брать у него уроки произношения. Теперь она нарядилась: на голове соломенная шляпа, на руках перчатки, правда разные. Ее тон независим. Она готова заплатить за уроки, но требует к себе уважения. Тыльной стороной ладони Элиза часто вытирает рот, как это делают пожилые женщины из народа. На ней лежит печать раннего возмужания, это следствие обитания в жестокой среде: вечно пьяные родители, нищета, голод. Ее приход к Хиггинсу не случаен, он вынужден, как средство борьбы за существование, она хочет стать продавщицей в цветочном магазине. «Тут нет зубоскальства, но это комедийное решение, борьба за кусок хлеба». Жесты и слова у Элизы могут быть грубы, но в целом на всем протяжении спектакля образ остается поэтичным и обаятельным. Хиггинс загоняет ее под рояль, и там, плача, сморкаясь в подол платья, она все-таки умудряется сохранить свое достоинство.

После умывания, в белом халате, Элиза испугана и растеряна. А оказавшись в салоне миссис Хиггинс, она выглядит очаровательной молодой женщиной, но в ее манерах, как и в разговоре, ощущается налет искусственности, Слова она произносит слишком ясно и отчетливо, но умеет поддерживать бессодержательную светскую беседу.

В конце концов Хиггинс своего добился: Элиза в высшем обществе поразила своим воспитанием. Теперь эксперимент окончен. Профессор устал, хочет спать. Элиза больше его не интересует, а она поняла, что служила ему только для его опытов. «Бледная, с широко раскрытыми глазами Элиза на авансцене, лицом к зрительному залу. Элегантный вечерний туалет, меха и бриллианты - мишура, ей не принадлежащая.

Нет, это не «герцогиня», которую пытался выпестовать Хиггинс. Это гордый, протестующий против унижения своего достоинства человек».

Элиза молча смотрела на Хиггинса, и в этом драматическом молчании, соединяющем сдержанный гнев и благородное возмущение, та женщина, которую не сумел подчинить себе Хиггинс и которая сохранила свое достоинство. И, как результат негодования, в него летят туфли. Но очень скоро Элиза берет себя в руки и прямо высказывает Хиггинсу, что она о нем думает. «Зеркалова выполняла свою задачу с виртуозным мастерством, сочетающим глубину содержания с острой комедийной формой».

Что же касается профессора Хиггинса, то Зубов подчеркивал в нем комические особености: неловкость, грубоватость, то, что у Хиггинса наука съела все, превратив его в эгоиста. Он перестал думать об окружающих, готов был всех, в том числе и Элизу, принести в жертву своим опытам.

В первой картине Хиггинс, выйдя из театра, задерживался под портиком из-за дождя и поражал окружающих тем, что отгадывал, кто откуда родом, едва произносилось несколько фраз. «У Зубова был здесь азарт ученого-исследователя, с годовой ушедшего в свои изыскания. Он почти не замечал того враждебного любопытства, которое сгущалось вокруг него, да и вообще едва ли замечал, кто его окружает. Для него каждый, кто попадается ему на пути, был только казусом, маленькой фонетической загадкой, которую интересно разрешить».

Зубов смело рисовал эту роль комедийными красками, не боясь ее наделять острохарактерными чертами. Он слушал Элизу, и в его репликах звучало смешанное чувство возмущения и восторга перед варварским звучанием. Уверенный в безнадежной тупости Элизы, Хиггинс обрывал девушку и переходил на язык приказов, сам становясь при этом по стойке смирно. И это была высшая форма пренебрежения к другой личности.

Еще один исполнитель роли профессора - М.Царев действовал в основном так же, как и Зубов. Но его персонаж оказывался чрезвычайно рассеян, что лишало образ педантизма. Царев придавал Хиггинсу добродушный лиризм, подчеркивал бессознательность его эгоизма.

Отлично играл очень трудную роль полковника Пикеринга Е.П.Велихов. Трудную потому, что полковник постоянно резонерствовал. Но артист сумел создать убедительный образ. Представленный им джентльмен оказывался наделенным типичным британским хладнокровием, тактом, и в то же время он был доброжелателен, общителен, остроумен. Роль миссис Хиггинс, матери профессора, играла Е.Д.Турчанинова. На ней были бледно-палевые кружева, огромная, но не кричащая шляпа, и вся она являлась воплощением элегатности на фоне роскошного павильона, состоящего из воздушных решеток и тюля. В этом павильоне миссис Хиггинс сидела па изогнутой кушетке, держа в руке чашку чая и слушала светскую болтовню Элизы. «Она по-английски уравновешенна, по-шоувски иронична». И она грустно смотрит на Элизу, ей совсем не по душе те опыты дрессировки человека, которые проводит ее сын. Мизансцены строились так, что все время миссис Хиггинс-Турчанинова сидела, и тем не менее актриса сумела создать характер ясный и интересный. Снисходительная улыбка по отношению ко всему, что происходило, играла у нее на губах. Сама пережив страсти и зная, чем они кончаются, она никому не собирается давать советов, ибо прекрасно понимает: редко кто в молодости хочет слушать старость. Турчанинова в роли миссис Хиггинс была настоящая леди. При этом актриса совсем не меняла манеру своего обычного сценического поведения. Но она стала англичанкой изнутри. И не вообще англичанкой, а представительницей того класса, того возраста, тех воззрений, какие ей предписывал Шоу. Приведем здесь интересное замечание писателя В.Е.Ардова: «Утверждаю, что роль миссис Хиггинс надо было обозначить двумя именами: Шоу-Турчанинова, наподобие того, как пишут Бах-Бузони или Моцарт-Лист». Отец Элизы, мистер Дулиттл, которого играл В.А.Владиславский, был мусорщиком, но он отличался уверенностью в себе и юмором. Показывая разбогатевшего мусорщика, актер впадал в излише водевильный тон.

В маленькой роли домоуправительницы убедительной оказывалась Н.О.Григоровская. «Эта миссис Пирс произносила слово «сэр» с такой торжественностью и с таким английским акцентом, что, вероятно, неумолимый в вопросах фонетики Генри Хиггинс признал бы его типичным».

Фредди в исполнении М.М.Садовского - человек легкий, веселый, но излишне глупый, он выглядел почти опереточным персонажем. Работа художника заслуживает того, чтобы о ней сказать отдельно. Убедительной в первом акте представала лондонская улица в дождливый вечер. В кабинете Хиггинса не было ничего такого, что указывало бы на его ученые занятия. Это была комната делового человека, и в этом смысле она характеризовала ее хозяина.

А в целом «Пигмалион» в постановке Малого театра, оказался спектаклем подлинно комедийным, то есть легким, но отнюдь не бездумным - он утверждал человеческое достоинство. Спектакль приобрел серьезный смысл особенно в то время, когда фашизм проповедовал человеконенавистнические теории, становился не только выдающимся художественным явлением, но также важным общественным событием. Отсюда и его очень большой успех, та поддержка, какую он получил со стороны прессы, общественности, самой широкой публики, и в результате - долгая сценическая жизнь.

Действие пьесы разворачивается в Лондоне. В летний вечер дождь льет как из ведра. Прохожие бегут к Ковент-Гарденскому рынку и к портику собора св. Павла, где уже укрылось несколько человек, в том числе и пожилая дама с дочерью, они в вечерних туалетах, ждут, когда Фредди, сын дамы, найдет такси и приедет за ними. Все, кроме одного человека с записной книжкой, с нетерпением всматриваются в потоки дождя. Вдали появляется Фредди, не нашедший такси, и бежит к портику, но по дороге налетает на уличную цветочницу, торопящуюся укрыться от дождя, и вышибает у нее из рук корзину с фиалками. Та разражается бранью. Человек с записной книжкой что-то спешно записывает. Девушка сокрушается, что пропали её фиалочки, и умоляет стоящего тут же полковника купить букетик. Тот, чтобы отвязаться, дает ей мелочь, но цветов не берет. Кто-то из прохожих обращает внимание цветочницы, неряшливо одетой и неумытой девушки, что человек с записной книжкой явно строчит на нее донос. Девушка начинает хныкать. Тот, однако, уверяет, что он не из полиции, и удивляет всех присутствующих тем, что точно определяет происхождение каждого из них по их произношению.

Мать Фредди отправляет сына обратно искать такси. Вскоре, правда, дождь прекращается, и она с дочерью идет на автобусную остановку. Полковник проявляет интерес к способностям человека с записной книжкой. Тот представляется как Генри Хиггинс, создатель «Универсального алфавита Хиггинса». Полковник же оказывается автором книги «Разговорный санскрит». Фамилия его Пикеринг. Он долго жил в Индии и приехал в Лондон специально, чтобы познакомиться с профессором Хиггинсом. Профессору тоже всегда хотелось познакомиться с полковником. Они уже собираются идти ужинать к полковнику в отель, когда цветочница опять начинает просить купить у нее цветочки. Хиггинс бросает ей в корзину горсть монет и уходит с полковником. Цветочница видит, что она теперь владеет, по её меркам, огромной суммой. Когда прибывает Фредди с наконец пойманным им такси, она садится в машину и, с шумом захлопнув дверцу, уезжает.

На следующее утро Хиггинс у себя дома демонстрирует полковнику Пикерингу свою фонографическую аппаратуру. Внезапно экономка Хиггинса, миссис Пирс, докладывает о том, что некая очень простая девушка желает переговорить с профессором. Входит вчерашняя цветочница. Она представляется Элизой Дулиттл и сообщает, что желает брать у профессора уроки фонетики, ибо с её произношением она не может устроиться на работу. Накануне она слышала, что Хиггинс дает такие уроки. Элиза уверена, что он с радостью согласится отработать те деньги, что вчера, не глядя, бросил в её корзину. Разговаривать о таких суммах ему, разумеется, смешно, однако Пикеринг предлагает Хиггинсу пари. Он подбивает его доказать, что за считанные месяцы может, как уверял накануне, превратить уличную цветочницу в герцогиню. Хиггинс находит это предложение заманчивым, тем более что Пикеринг готов, если Хиггинс выиграет, оплатить всю стоимость обучения Элизы. Миссис Пирс уводит отмывать Элизу в ванную комнату.

Через некоторое время к Хиггинсу приходит отец Элизы. Он мусорщик, простой человек, но поражает профессора своим прирожденным красноречием. Хиггинс просит у Дулиттла позволения оставить его дочь у себя и дает ему за это пять фунтов. Когда появляется Элиза, уже вымытая, в японском халате, отец сначала даже не узнает свою дочь. Через пару месяцев Хиггинс приводит Элизу в дом к своей матери, как раз в её приемный день. Он хочет узнать, можно ли уже вводить девушку в светское общество. В гостях у миссис Хиггинс находятся миссис Эйнсфорд Хилл с дочерью и сыном. Это те самые люди, с которыми Хиггинс стоял под портиком собора в тот день, когда впервые увидел Элизу. Однако они не узнают девушку. Элиза сначала и ведет себя, и разговаривает, как великосветская леди, а затем переходит на рассказ о своей жизни и использует при этом такие уличные выражения, что все присутствующие только диву даются. Хиггинс делает вид, что это новый светский жаргон, таким образом сглаживая ситуацию. Элиза покидает собравшихся, оставляя Фредди в полнейшем восторге.

После этой встречи он начинает слать Элизе письма на десяти страницах. После ухода гостей Хиггинс и Пикеринг наперебой, увлеченно рассказывают миссис Хиггинс о том, как они занимаются с Элизой, как учат её, вывозят в оперу, на выставки, одевают. Миссис Хиггинс находит, что они обращаются с девушкой, как с живой куклой. Она согласна с миссис Пирс, которая считает, что они «ни о чем не думают».

Еще через несколько месяцев оба экспериментатора вывозят Элизу на великосветский прием, где она имеет головокружительный успех, все принимают её за герцогиню. Хиггинс выигрывает пари.

Придя домой, он наслаждается тем, что эксперимент, от которого он уже успел подустать, наконец закончен. Он ведет себя и разговаривает в своей обычной грубоватой манере, не обращая на Элизу ни малейшего внимания. Девушка выглядит очень уставшей и грустной, но при этом она ослепительно красива. Заметно, что в ней накапливается раздражение.

В конце концов она запускает в Хиггинса его туфлями. Ей хочется умереть. Она не знает, что с ней дальше будет, как ей жить. Ведь она стала совершенно другим человеком. Хиггинс уверяет, что все образуется. Ей, однако же, удается задеть его, вывести из равновесия и тем самым хотя бы немного за себя отомстить.

Ночью Элиза сбегает из дома. Наутро Хиггинс и Пикеринг теряют голову, когда видят, что Элизы нет. Они даже пытаются разыскать её при помощи полиции. Хиггинс чувствует себя без Элизы как без рук. Он не знает ни где лежат его вещи, ни какие у него назначены на день дела. Приезжает миссис Хиггинс. Затем докладывают о приходе отца Элизы. Дулиттл очень изменился. Теперь он выглядит как зажиточный буржуа. Он в негодовании набрасывается на Хиггинса за то, что по его вине ему пришлось изменить свой образ жизни и теперь стать гораздо менее свободным, чем он был прежде. Оказывается несколько месяцев назад Хиггинс написал в Америку одному миллионеру, основавшему по всему свету филиалы Лиги моральных реформ, что Дулиттл, простой мусорщик, сейчас самый оригинальный моралист во всей Англии. Тот умер, а перед смертью завещал Дулиттлу пай в своем тресте на три тысячи годового дохода при условии, что Дулиттл будет читать до шести лекций в год в его Лиге моральных реформ. Он сокрушается, что сегодня, например, ему даже приходится официально жениться на той, с кем уже несколько лет он прожил без регистрации отношений. И все это потому, что он вынужден теперь выглядеть как почтенный буржуа. Миссис Хиггинс очень рада, что отец, наконец, может позаботиться о своей изменившейся дочери, как она того заслуживает. Хиггинс, однако, и слышать не желает о том, чтобы «вернуть» Дулиттлу Элизу.

Миссис Хиггинс говорит, что знает, где Элиза. Девушка согласна вернуться, если Хиггинс попросит у нее прощения. Хиггинс ни в какую не соглашается пойти на это. Входит Элиза. Она выражает Пикерингу благодарность за его обращение с ней как с благородной дамой. Именно он помог Элизе измениться, несмотря на то что ей приходилось жить в доме грубого, неряшливого и невоспитанного Хиггинса. Хиггинс поражен. Элиза добавляет, что если он будет продолжать её «давить», то она отправится к профессору Непину, коллеге Хиггинса, и станет у него ассистенткой и сообщит ему обо всех открытиях, сделанных Хиггинсом. После всплеска возмущения профессор находит, что теперь её поведение даже лучше и достойнее, чем то, когда она следила за его вещами и приносила ему домашние туфли. Теперь, уверен он, они смогут жить вместе уже не просто как двое мужчин и одна глупая девушка, а как «три дружных старых холостяка».

Элиза отправляется на свадьбу отца. Судя по всему, она все же останется жить в доме Хиггинса, поскольку успела к нему привязаться, как и он к ней, и все у них пойдет по-прежнему.

Произведение Бернарда Шоу «Пигмалион» повествует читателю о том, как меняется жизнь людей благодаря образованию. Действующие лица: Элиза Дулиттл, бедная цветочница; ее отец, мусорщик; полковник Пикеринг; молодой человек – ученый Генри Хигинс; миссис Хилл с дочерью и сыном Фредди. События происходят в Лондоне.
… В летний вечер льет дождь как из ведра. Люди бегут к портику церкви, надеясь укрыться там от дождя. Среди них – пожилая дама, миссис Хилл и ее дочь. Сын дамы, Фредди, бежит искать такси, но по дороге натыкается на молодую девушку, уличную цветочницу Элизу Дуллитл. Он вышибает из ее рук корзину с фиалками. Девушка громко бранится. Какой-то человек записывает ее слова в записную книжку. Кто-то говорит, что этот человек – доносчик из полиции. Позже выясняется, что человек с записной книжкой – это Генри Хингинс, автор «Универсального алфавита Хиггинса». Услышав это, личностью Хингинса интересуется один из стоящих у церкви – полковник Пикеринг. Он очень давно хотел познакомиться с Хингинсом, так как и сам увлекается языкознанием. В то же время девушка-цветочница продолжает сокрушаться по поводу упавших на землю цветов. Хиггинс бросает в ее корзину горсть монет и уходит с полковником. Девушка искренне рада – по ее меркам она обладает теперь огромным состоянием.
На следующее утро Хиггинс демонстрирует у себя дома полковнику Пикерингу свою фонографическую аппаратуру. Экономка докладывает, что «очень простая девушка» желает переговорить с профессором. Появляется Элиза Дулиттл. Она хочет брать у профессора уроки фонетики, так как ее произношение не позволяет ей устроиться на работу. Хиггинс хочет отказаться, но полковник предлагает пари. Если Хиггинс сможет за несколько месяцев «превратить уличную цветочницу в герцогиню», то Пикерниг оплатит полностью ее обучение. Это предложение кажется Хиггинсу весьма заманчивым, и он соглашается.
Проходит два месяца. Хиггинс приводит Элизу Дулиттл в дом своей матери. Он хочет выяснить, можно ли уже вводить девушку в светское общество. В гостях у матери Хиггинса находится семейство Хилл, но никто не узнает пришедшей цветочницы. Девушка сначала разговаривает, как великосветская леди, но потом переходит на уличный жаргон. Гости удивляются, но Хиггинсу удается сгладить ситуацию: он говорит, что это новый светский жаргон. Элиза вызывает полный восторг собравшихся.
Еще через несколько месяцев оба экспериментатора вывозят девушку на великосветский прием. Элиза имеет там головокружительный успех. Таким образом, Хиггинс выигрывает пари. Теперь он даже не обращает внимание на Элизу, чем вызывает ее раздражение. Она запускает в него туфлями. Девушке кажется, что ее жизнь не имеет смысла. Ночью она сбегает из дома Хиггинса.
Наутро Хиггинс обнаруживает, что Элизы нет, пытается найти ее при помощи полиции. Без Элизы Хиггинс «как без рук»: не может найти, где лежат его вещи, на какой день назначить дела. Мать Хиггинса знает, что можно найти ее. Девушка согласна вернуться, если Хиггинс попросит у нее прощения.
В итоге Элиза Дулиттл возвращается в дом Хиггинса, и теперь ее отнюдь не считают глупой девушкой, а ценят и уважают как личность.
Так заканчивается произведение Б.Шоу «Пигмалион».