В сентябре 1945 года Япония объявила о капитуляции, положив конец Второй мировой войне. Но для некоторых война не закончилась.
Лейтенанту Хироо Оноде было 22 года, когда его отправили на Филиппины в качестве командира спецотряда по проведению диверсионных операций в тылу противника. Он прибыл на Лубанг в декабре 1944 года, а союзные войска высадились на остров в феврале 1945. Вскоре среди уцелевших оказались лишь Онода и трое его сослуживцев, которые отступили в горы, чтобы продолжить партизанскую войну.
Группа выжила на бананах, кокосовом молоке и украденном рогатом скоте, вступая от случая к случаю в перестрелки с местной полицией.
В конце 1945 года японцы прочитали листовки, сброшенные с воздуха о том, что война закончилась. Но они отказались сдаться, решив, что это вражеская пропаганда.
1944 год. Лейтенант Хироо Онода .
Каждый японский солдат был готов к смерти. Как офицер разведки я получил приказ вести партизанскую войну и не умереть. Я был солдатом и должен был следовать приказам.
Хироо Онода
Один из товарищей Хироо Оноды сдался в 1950 году, другой погиб, столкнувшись с поисковой группой в 1954. Его последний товарищ, рядовой высшего класса Кинсити Кодзука, был застрелен полицией в 1972 году, когда он и Онода уничтожали запасы риса на местной ферме.
Онода остался один и превратился в легендарную фигуру на острове Лубанг и за его пределами.
История таинственного японского солдата заинтриговала молодого путешественника по имени Норио Судзуки, который отправился на поиски «лейтенанта Оноды, панд и снежного человека».
Норио Судзуки рассказал Оноде о давней капитуляции и процветании Японии, пытаясь склонить его к возвращению не родину. Но Онода твёрдо ответил, что не может сдаться и покинуть место службы без приказа вышестоящего офицера.
Февраль 1974 года. Норио Судзуки и Онода со своей винтовкой на острове Лубанг
.
Судзуки вернулся в Японию и с помощью правительства разыскал командира Оноды. Им оказался бывший майор Императорской армии Ёсими Танигути, уже пожилой человек, работающий в книжном магазине.
Танигути прилетел на Лубанг и 9 марта 1974 года официально отдал приказ Оноде сложить оружие.
11 марта 1974 года. Лейтенант Хироо Онода с мечом в руке выходит из джунглей на острове Лубанг после 29-летней партизанской войны.
11 марта 1974 года
.
Спустя три дня Онода сдал свой самурайский меч президенту Филиппин Фердинанду Маркосу и получил помилование за свои деяния на протяжении предыдущих десятилетий (он со своими товарищами убили около 30 человек за время партизанской войны).
Онода вернулся в Японию, где его встретили как героя, но решил переехать в Бразилию и стал скотоводом. Спустя десять лет он вновь прибыл в Японию и основал общественную организацию «Школа природы» для воспитания здорового молодого поколения.
Что касается искателя приключений Норио Судзуки: вскоре после нахождения Оноды, он нашёл панд в дикой природе. Но в 1986 году Судзуки погиб в лавине в Гималаях, продолжая поиски снежного человека.
Онода скончался в 2014 году на 92-ом году жизни. Несколько его фотографий:
11 марта 1974 года. Онода передаёт свой меч президенту Филиппин Фердинанду Маркосу в знак капитуляции во дворце Малакананг в Маниле.
12 марта 1974 года. Прибытие Оноды в Токио.
Победоносные японские войска выкрикивают "Банзай!", узнав об очередной победе в начале 1942 года. [b]
Они бились в промерзших степях Монголии против Красной Армии под командованием генерала Жукова, на холмах и долинах Китая против националистических сил генералиссимуса Чан Кайши и коммунистов Мао Цзэдуна, в душных джунглях Бирмы против британских, индийских и американских войск, против американских морских пехотинцев и солдат на многочисленных островах и атоллах южных морей и центральной части Тихого океана. И какой бы сильный ни был враг, какими бы сложными ни были условия военных действий и климат, они никогда не сдавались в плен. Ибо они всегда сражались до последнего солдата. И за это им вечная память. [b]Они – солдаты Японской Императорской Армии.
В первые месяцы войны, подобно своим германским союзникам, японцы сметали всех противостоящих им противников
Военная традиция японской армии 1900-1945 годов
Японский солдат периода Второй мировой войны был упорным, выносли-вым и находчивым бойцом. В степях и долинах Маньчжурии и Китая, в туманных джунглях Бирмы и островов южных морей, на коралловых атоллах Тихого океана - повсюду японская армия показывала свое фанатическое упорство в бою. Американские, британские, австралийские, новозеланд-ские, советские и китайские солдаты обнаружили, что японский пехотинец столь же хорош, как и его германский соратник, а может быть, и превосходит его. Еще важнее оказалась способность японского солдата применять в боевой обстановке современные технологии. Хотя пехота и оставалась основой армии Японии, ее солдаты располагали большим арсеналом оружия, включая танки, стрелковое вооружение, самолеты и артиллерию. Когда это вооружение сочеталось с тактическими и оперативными доктринами ведения наступательных и оборонительных операций, воины Японской Императорской армии могли более чем соответствовать своим западным противникам.
Истоки боевых способностей японского пехотинца восходят к военному прошлому страны. Воспитанный в традициях воинов-самураев, японский солдат, будь то офицер или рядовой, был умелым бойцом, обученным в духе древнего искусства ведения войны. Действительно, милитаризм оказывал сильнейшее влияние на все японское общество на протяжении его истории с XII века и до первых контактов с Западом в 1856 году. Он чрезвычайно повлиял и на развитие Японии как современно-го государства. Самураи не просто были политической элитой, общество воспринимало их как совесть нации. Мораль и дух воина так же обеспечивали влияние самураев на общество, как и материальные рычаги.
Понимание этого факта позволяет уяснить причину возникновения «параллельного» военного правительства, возглавляемого кабинетом сегуна, или генералиссимуса. В отличие от средневековой Европы, самураи превосходили аристократию и в культурном, и в политическом лидерстве. Со временем японское общество стало милитаризованным, основанным на феодальных понятиях службы и лояльности к нации. За время контактов Японии с конфуцианским Китаем неоконфуцианская философия, в свою очередь, влияла на развитие кодекса воина, или Бусидо. Именно «дух воина», или Бусидо, подвиг Японию в 1856 году, после прибытия американской эскадры коммодора Мэтью Перри, впервые открыть свои двери Западу, а затем вдохновил ее на быстрый территориальный рост в Северо-Восточной Азии. Начиная с оккупации Тайваня в 1895 году, и до конца Первой мировой войны, когда японские армии захватили германские концессии в Китае, Япония приступила к расширению своей империи. В межвоенный период (1919-1941) в политическом и военном влиянии в Азии она уступала только Соединенным Штатам.
Распространению границ империи в этот период способствовало мощное развитие ее вооруженных сил, и в особенности наращивание на западных рубежах армии и флота, которые постоянно вдохновлялись древним воинским духом. Именно он продвигал японские войска на Тихом океане и в конце концов в сентябре 1945 года привел к поражению от тех самых западных стран, которые когда-то познакомили самураев с современным оружием.
Как и большинство западных держав, Япония готовила свою армию ко Второй мировой войне три первых десятилетия XX века. Хотя японская армия, получившая современное вооружение, изучала методы ведения войны, применявшиеся западными государствами в ходе Первой мировой (1914-1918), многие старинные приемы и способы обучения солдат сохранялись спустя долгое время после появления в Японии начиная с Реставрации 1868 года французских, германских и в меньшей мере британских военных инструкторов.
Три самурая в искусно украшенном традиционном боевом облачении - иллюстрация начала ХХ века. Под влиянием правящего класса самураев милитаризация японского общества возрастала вплоть до начала Второй Мировой Войны
В течение столетий самураями сливались воедино некоторые аспекты учений дзена и неоконфуцианства, что в конечном счете привело к возникновению Бусидо (кодекса воина). Дзен привнес в японское общество жесткую дисциплину или гражданскую форму милитаризма (со временем укрывшуюся под покровом военных искусств), а конфуцианство - подчеркнутый патернализм; в результате Япония оказалась открытой для милитаризма самурайского класса. Эта философия быстро сплотила раздробленную феодальную страну, точно так же как Бисмарк после 1864 года смог объединить Германию, опираясь на прусскую армию. Дзен-буддизм, который проповедовал монах секты дзен Нантембо (1839-1925), оказал большее влияние на японский милитаризм, чем официальная религия государства - синто, поскольку большинство выдающихся гражданских и военных деятелей в начале XX века склонялось к проповедям Нантембо.
Помимо дзена и конфуцианства, японское военное искусство испытывало влияние даосизма и синтоизма. После почти столетней гражданской войны Япония объединилась благодаря влиянию класса самураев на японское общество. Знаменитый мастер меча Миямото Мусаси в своей «Книге пяти сфер» подчеркивал различия влияния дзена и конфуцианства на японскую культуру. Он писал: «Буддизм - путь помощи людям. Конфуцианство - путь цивилизации». По мере того, как в конце XIX века эволюционировал японский милитаризм, обе традиции все теснее сплетались с развитием взглядов самураев и со временем превратились в цельный социокультурный стиль жизни, породив таким образом японский милитаризм.
Японский милитаризм и Бусидо
Книга Мусаси может служить ключом для понимания японского воинского искусства в том его виде, в каком он сложился в конце XIX и XX веках. Мусаси писал, что «искусство войны - один из разнообразных путей японской культуры, который должен изучаться и практиковаться как политическими лидерами, так и профессиональными воинами». В «Пяти сферах он указывал: «Искусство воинского дела есть наука военных специалистов. Это искусство должны познать прежде всего вожди, но и солдатам должно знать эту науку. В наши дни уже нет воинов, правильно понимающих науку военных искусств».
У японского солдата развивали такие качества, как преданность императору, самопожертвование, слепая вера, подчинение офицерам и опытным солдатам, а также честность, бережливость, отвага, умеренность, благородство и вместе с тем чрезвычайно развитое чувство стыда. Это, в свою очередь, приводило самурая (и японского солдата) к принятию восходящего к VIII веку обычая ритуального самоубийства - сэппуку или харакири путем взрезания себе живота (после чего помощник уходящего из жизни должен был отрубить ему голову). Это важно знать, поскольку ритуальные самоубийства стали причиной возникновения многих мифов, с помощью которых европейцы пытались понять душу японского солдата и мотивы, которые двигали им на поле боя. Гораздо важнее осознать тот простой факт, что смерть и возможность смерти были постоянной составляющей повседневной жизни японца в феодальный период. Мусаси постоянно возвращается к этому:
«Люди обычно представляют, что все воины думают о том, как изготовиться к приходу постоянно грозящей им смерти. Но что касается смерти, то воины - не единственные из тех, кто умирает. Все люди, сознающие свой долг, должны стыдиться его нарушить, понимая, что смерть неизбежна. В этом отношении нет различий между классами».
Не все японские солдаты кончали жизнь ритуальным харакири, как эти два офицера на Окинаве в 1945. Из 120 тысяч японских защитников Окинавы более 90% погибли в бою
Бусидо, кодекс воина, включал в себя те же принципы, которые Мусаси провозглашал в «Пяти сферах», в том числе концепции героизма, смерти и чести. Хотя класс самураев и феодальный порядок, при котором он формировался, во второй половине XIX века были отменены императором Мейдзи специальным указом 1873 года, известным как Императорский рескрипт, японцы, тем не менее, оставались верны кодексу Бусидо. Императорский указ положил конец эпохе феодализма в Японии и при этом стал основой для строительства японской армии современного образца. Императорский рескрипт включал «Пять слов», ставших кодексом поведения для офицера и солдата. В них утверждалось:
[b]1. Солдат должен исполнять свой долг перед страной.
2. Солдат должен быть учтив.
3. Солдат должен выказывать отвагу на войне.
4. Солдат должен держать свое слово.
5. Солдат должен вести простую жизнь.
Японские офицеры и солдаты очень серьезно относились к этим пяти указаниям. Со временем они были включены в Сендзинкун, или солдатский устав, которым руководствовались японские войска в период Второй Мировой Войны. Как писал после окончания войны один японский офицер, «мы упорно трудились в период обучения, храня в своих сердцах «Пять слов». По моему разумению, они являлись основой подобающего нам образа жизни». Японский премьер-министр генерал Хидэки Тодзио постоянно напоминал своим войскам об их обязанности биться до конца или «покончить с собой» при исполнении своих обязанностей, как к этому призывал солдатский устав.
Сендзинкун абсолютно точен в своем главном посыле: преданность долгу и императору. Лояльность устав считал «главной обязанностью» японского солдата. Сендзинкун учил: «Запомни, что защита государства и возрастание его мощи зависят от силы армии... Помни, что долг тяжелее горы, а смерть легче пуха...» Японским солдатам также предписывалось быть учтивыми по отношению друг к другу и к обороняющему-ся противнику. Это может показаться странным, если вспомнить, что творили японские войска в Китае и на ост-ровах Тихого океана, но кодекс Бусидо прямо осуждал солдат, которые не могли выказать сострадание как к мирным жителям, так и к противнику. Что же касается уважения к власти, то Сендзинкун провозглашал, что солдаты должны беспрекословно исполнять приказы командиров.
Мертвый японский солдат на поле Филиппин заколол себя собственным штыком, чтобы не попасть в плен. В соответствии с кодексом поведения каждый японский солдат должен был биться до смерти или лишить себя жизни сам.
Значение доблести
Кодекс воина указывал, что солдат должен проявлять мужество. При этом японскому солдату полагалось уважать «низшего» врага и почитать «высшего», другими словами, согласно Сендзинкун, солдат и матрос должны были быть «истинно доблестными». Солдату предписывалось быть верным и послушным. Под верностью понималась готовность солдата-японца всегда защищать его мир. В то же время офицеры постоянно напоминали солдатам о послушании и необходимости исполнять все обязанности. Наконец, устав предписывал солдату вести простую жизнь, избегая «роскоши, изнеженного поведения и вычурности».
Помимо этого, Сендзинкун подчеркивал, что главная обязанность солдата - сражаться и при необходимости умереть за Императора. Практика самоубийств или сражения «до последнего» была широко распространена в императорской армии, как это показывают примеры Пелелеу и Сайпана (1944) и Иводзимы (1945). Отчасти такой фанатизм или фатализм прививались молодым рекрутам офицерами и старослужащими солдатами в период интенсивного трехмесячного обучения, «превращавшего их в фанатиков, готовых умереть за своего императора, свою страну и во славу своих полков».
Но все равно, сложно понять, почему японские солдаты, матросы и летчики с такой готовностью шли на смерть. Лучше понять это помогает тот факт, что малайские предки современных японцев были энергичными и храбрыми и в то же время обладали покорностью и лояльностью, полученными от монголов. Эти качества соединились в типичном японском солдате и могли быть выявлены при правильном воспитании и взращивании. После интенсивных тренировок японский солдат начинал верить, что он мог сражаться с храбростью, напором и отвагой, недоступными его противнику, выполняя приказы своих командиров и беспрекословно им подчиняясь.
"Война без милосердия". Японский пехотинец в Индонезии закалывает штыком индонезийских повстанцев, захваченных в плен в начале 1942 года. Многие местные жители подвергались жестокому обращению в период японского правления: мужчин принуждали к рабскому труду, а женщин заставляли спать с солдатами.
Воинская служба и Бусидо
Такие качества японского солдата, как преданность долгу и стремление к самопожертвованию, в дальнейшем использовались для подготовки, обучения и развития воинских навыков. При этом японский солдат полагался на киай - фантастическую силу, или источник мощи, сокрытый в каждом человеке, которого можно достичь собственным усилием. Он был основой японских воинских искусств и умений. Термин ки означает «мысль», или «воля»; значение термина ай противоположно понятию «единение»; в целом суть киай может быть передана как мотивированная мощь, соединяющаяся со стремлением превзойти противника. Отсюда вытекает принцип превосходства духа над материей, лежащий в основе японских искусств дзюдо и карате.
Влияние киай на сознание самурая было невероятно мощным. Вскоре воины-самураи (а следовательно, и японские солдаты) пришли к вере в то, что преград выносливости человека не существует. Японское военное руководство использовало дух киай в качестве практического элемента воинской подготовки. Считалось, что при правильной мотивировке японский новобранец способен преодолеть любые преграды и тяготы. Полагали, что при правильном воспитании дух киай, или хара («внутренности»), может обеспечить солдату сверхчеловеческие качества. В результате японская армия приняла такие тяжелые методы обучения и тренировки солдат, каких не было, пожалуй, ни в одной другой армии мира. Одним из способов наказания, например, был 80-километровый марш; в период обучения солдат проходил через все возможные тяготы, с которыми мог столкнуться на поле боя и которые лежали, кажется, за пределами возможностей обычного человека. При подготовке к боевой службе западного солдата в большинстве армий устанавливались какие-то разумные пределы нагрузок, которые считались границей выносливости человека. В Императорской японской армии подобного не было. Японский солдат обязан был безропотно принимать все тяготы и нагрузки. В соответствии с кодексом воина не существует пределов выносливости, и пока человек не потерял хара, он может «идти вперед вечно». Из этого следовало, что самурай любого ранга не может отказаться от выполнения приказа на том основании, что задание превосходит силы человека. Слова «невозможно» в японской армии не существовало.
Японских солдат заставляли думать только о наступлении, даже если противник превосходил их числом, а сами японцы испытывали недостаток вооружения и снаряжения. В ходе Второй Мировой Войны зафиксировано множество случаев, когда японские войска начинали атаки на укрепленные позиции неприятеля без артиллерийской, воздушной или какой-либо иной поддержки, располагая лишь винтовками и пулеметами. Как показали события на Гуадалканале в августе 1942 года и в целом бои на тихоокеанском ТВД, японские солдаты часто бессмысленно бросались на американские, британские и австралийские позиции, теряя при этом массу людей, но не имея возможности даже приблизиться к противнику. Японские командиры никогда не препятствовали подобной практике, несмотря на неравные с неприятелем шансы на успех. Отказ японского офицера или солдата от нападения был глубочайшим противоречием кодексу Бусидо.
Японские солдаты, укрывшиеся за углом здания в Шанхае, готовы к газовой атаке (Китай, 1942). После того как на Западном фронте в период Первой Мировой Войны стали регулярно применять отравляющие газы, японских солдат начали интенсивно готовить к действиям в противогазам.
Бусидо четко определял отношения между самураями и их поведение в бою. Хотя Бусидо иногда трактуют как рафинированную форму европейского рыцарского поведения, следует отметить, что этот кодекс воина не включал каких-либо обычаев относительно защиты женщин и детей, поскольку японское общество оставалось глубоко патриархальным. Напротив, самурай обладал полной властью над женщинами в своем поместье, и его интересы были превыше всего. Это объясняет распространенную практику японцев в годы Второй Мировой Войны использовать женщин покоренных областей в качестве проституток. Эти «женщины для удовольствия», как они обозначались японским командованием, находились в полной зависимости от захватчиков и полностью эксплуатировались как солдатами, так и офицерами. Шовинизмом можно объяснить и легкость, с которой японские солдаты убивали ни в чем не повинное гражданское население на захваченных территориях.
Когда в ходе войны стали появляться британские, американские и другие пленные, японцы не могли найти в кодексе Бусидо рекомендаций, как следует обходиться с плененным иноплеменником. Поскольку японский солдат никогда не получал ясных инструкций по поводу обращения с пленными, его поведение по отношению к захваченным американцам и британцам менялось от вполне цивилизованного до едва ли не зверского. Объясняя, как японцы относились к военнопленным западных армий, один из японских офицеров в конце войны заявил: «Наши солдаты заранее не получили четких инструкций. Но когда стали поступать пленные, мы направили в части приказ отсылать их в штабы, не причиняя им ран. Я полагал, что, хотя война и негуманна, нам следует действовать по возможности человечнее. Когда в Бирме я захватил несколько ваших (британских солдат), я дал им пищу и табак». Такое отношение к пленным менялось в зависимости от того, где, когда и при каких обстоятельствах они захватывались. Правда, как замечает один историк, «бойцы редко бывают склонны к доброте, когда выходят из боя». Кроме того, большинство японских солдат рассматривало сдачу в плен как бесчестье, которое не может быть прощено.
Самураи воспринимали себя как истинных патриотов Японии, защитников трона и нации в целом. Кодекс воина означал, что дипломатия есть признак слабости, а заявления относительно достижения договоренностей вызывали отвращение. Молодые офицеры, мечтавшие о территориальной экспансии, опубликовали «Великое Предназначение», в котором были сведены воедино их взгляды по отношению к Императору и Хакко Ичи-ю («весь мир под одной крышей»): «С должным почтением мы полагаем, что божественное предназначение нашей страны заключается в ее распространении под рукою Императора до самых пределов мира».
Японский стрелок выбирает жертву в джунглях. Японцы лучше вели залповый огонь и, как ни странно, хорошо поражали движущиеся цели. Тем не менее снайперы предпочитали иметь дело с прижатым к земле противником.
Полевая и огневая подготовка
Подготовка пехотинцев японской армии включала обучение действиям в составе минимального по численности подразделения (отделения), последовательно переходя затем к действиям в составе взвода, роты, батальона и полка; завершающим аккордом были большие маневры, проводившиеся в конце каждого года. Обучение в ходе второго года службы по сути своей не менялось, но больше времени уделялось развитию специальных навыков, необходимых военнослужащим различных родов войск. Что касается качественной стороны изучения воинского дела, то можно сказать, что в японской пехоте оно предусматривало постепенность и последовательность в освоении материала с одновременным нарастанием интенсивности и глубины обучения. Японские солдаты совершали длительные марши с полной выкладкой и изматывающими упражнениями на выносливость; военное руководство считало это необходимым для того, чтобы воспитать в бойцах способность противостоять голоду и высоким нагрузкам в течение длительного времени.
Следует прояснить ставшее мифом воззрение относительно того, что японский солдат был лучше всего приспособлен для ведения боевых действий в джунглях. В целом это верно, но необходимо иметь в виду, что японский пехотинец прежде всего обучался ведению боя в любых климатических и природных условиях, а не только в джунглях. К тому же японский солдат получал навыки ведения «правильной» войны, то есть боевых действий, распространенных на Западном фронте периода Первой мировой. В самом деле, техника ведения боя, принятая японскими солдатами Второй мировой войны, особенно в ходе длительной войны в Китае, впервые была опробована еще в русско-японской войне 1904-1905 годов.
Японский пулеметчик готовится встретить китайские части Чан Кайши на Чекьянгском фронте, 1943 год. Японские пулеметы отличались от американских и британских невысокой скорострельностью и склонностью к "зажевыванию" патронов и осечкам, но в обороне они были неплохи.
Японских солдат учили переносить все тяготы в любом климате и на любом типе местности. Особенно важной считалась тренировка в горных условиях и в холодном климате - практические занятия проводились в Северной Японии, Корее и на Формозе (Тайване). Там японские пехотинцы проводили «снежные марши» (сетчу ко-гун). Эти переходы, длившиеся четыре-пять дней, обычно организовывались в конце января или в первую неделю февраля, когда в Северной Японии устанавливается самая холодная погода. С целью повышения выносливости, солдатам запрещалось пользоваться перчатками, а ночевки организовывались под открытым небом. Основной целью подобных тренировок было приучение офицеров и солдат к холоду. С июля по август совершались длительные марши для приучения личного состава к жаре. И то, и другое проделывалось с целью обучения японского солдата переносить экстремальные температуры, самые жесткие условия жизни и всевозможные тяготы.
В дополнение к этим спартанским условиям пища и условия быта также были самыми простыми и практичными. Рацион японского солдата обычно включал большую пиалу риса, чашку зеленого чая, тарелку японских маринованных овощей, вяленую рыбу и пасту из жареной фасоли или же какие-нибудь местные деликатесы вроде фруктов и овощей. В столовой стоял большой прямой стол с деревянными лавками, установленными на голом полу из деревянных плашек. Как правило, столовая украшалась большим лозунгом или надписью с восхвалением верности Императору или напоминанием об одной из добродетелей воина.
Непосредственно же обучение включало штыковой бой (штык –«специальное оружие атаки»), основы маскировки, патрулирование, действие в ночное время, стрельбы, совершение маршей, обучение основам полевой гигиены, санитарии и первой медицинской помощи, а также информацию о военных новинках. На индивидуальном уровне каждый солдат готовился к ведению боя в условиях войны ХХ века, но при этом в основе его воспитания лежал кодекс Бусидо.
Японский пехотинец по наскоро наведенному понтонному мосту пересекает реку в китайской провинции Шаньдунь. Многие из солдат, поддерживающих мост, ранены, но не покинут своего места, пока противоположный берег не будет захвачен.
Полевые или «форсированные» марши
Огромное внимание, которое уделялось воспитанию несгибаемости и выносливости, приводило к тому, что японская армия активно включала в тренировочный процесс длительные переходы. Это делалось несмотря на многочисленные проблемы, которые возникали у японских солдат, вынужденных пользоваться неудобной кожаной обувью. Зачастую при выполнении учебных маршей солдат должен был сбрасывать свои ботинки и переобуваться в соломенные сандалии-вариси, которые носил в сухарной суме и использовал во время привалов.
Темп марша задавался заранее, и менять его запрещалось, как бы ни был труден переход. Роты должны были совершать марш в полном составе, и любой солдат (или офицер), покинувший строй, подвергался суровому взысканию. Британский наблюдатель, приданный японской армии в 1920-х годах, сообщал о том, как японский офицер, упавший от переутомления во время марша, по-кончил с собой, сделав харакири, «в надежде смыть неизгладимый позор». Ротные командиры обычно совершали марш в арьергарде колонны, а возглавлял движение второй или первый лейтенант. После каждых 50 минут перехода рота останавливалась, и объявлялся десятиминутный привал, чтобы солдаты имели возможность поправить обувь или выпить воды.
Полевой знаменосец 56-й дивизии японской армии во время перехода у реки Иравади (Бирма, февраль 1944).
Полевая гигиена
Японский солдат непременно соблюдал требования полевой гигиены. Казармы в расположении частей дотошно чистились, постельное белье и одеяла ежедневно проветривались. Японская армия передвигалась преимущественно в пешем строю, и поэтому большое внимание уделялось гигиене ног, при возможности носки менялись два раза в день. Все солдаты должны были купаться, по возможности нательное белье менялось ежедневно или через день. Проверка чистоты проводилась при подготовке к принятию пищи, и командиры должны были лично проверять чистоту рук, состояние ногтей и одежды.
Рационы
В боевых условиях и на марше рацион японского солдата, или счичи бу но сан, состоял из пшеничной муки и риса; каждый солдат располагал семью порциями риса и тремя - муки. Мука и рис смешивались и отваривались в большом котле или чайнике. Солдат получал пищу три раза в день. Такой же была и основная пища в расположении части, но там рис обычно дополнялся какими-либо приправами. Хлеб солдаты получали раз в неделю, но не в обязательном порядке. Японские солдаты, как и многие жители Азии, не особенно любили хлеб и предпочитали ему рис и муку с различными добавками. При всех трех ежедневных приемах пищи солдаты получали горячее питье - зеленый чай или просто горячую воду.
В перерыве между боями японские солдаты заняты приготовлением пищи. Обычной едой японского пехотинца была пиала риса с маринованными овощами и высушенной бобовой пастой. Местные продукты, такие как свежая рыба, были желанным разнообразием.
Единая цель
Каждый этап подготовки японской армии в межвоенный период был посвящен одной цели - отбору, призыву и подготовке хорошо обученных пехотинцев. Эти солдаты должны были получить изрядную дозу военных знаний и умений. Процесс подготовки допризывника продолжался с периода обучения в средней школе до колледжа или университета, а непрерывные тренировки и учеба должны были обеспечить армии Японии достаточный приток обученных офицеров и солдат. Это и произошло во Второй Мировой Войне.
С самого начала военной подготовки вдохновляемый «духом воина», или Бусидо, со временем японский солдат становился одним из наиболее обученных и, без сомнения, одним из самых фанатичных противников, с которыми пришлось столкнуться армиям США, Китая, Великобритании, Австралии, Советского Союза и Новой Зеландии.
Не подлежит сомнению, что японская армия периода Второй Мировой Войны была преимущественно пехотной. Только против Советского Союза и Китая, а также лишь на нескольких островах Тихого океана японцы использовали бронетанковые и механизированные силы.
В большинстве случаев бои на Гуадалканале, в Бирме, на Новой Гвинее и островах Тихого океана были сражениями пехоты. Именно в этих боях японский солдат проявил себя находчивым и крепким бойцом, несмотря на все обстоятельства, которые ему противодействовали. Все это было следствием тренировок и пропаганды кодекса воина в межвоенный период.
Японские солдаты наступают на позиции китайцев в 1938 году. Основой японской дивизии был стрелок; большинство солдат на этой фотографии вооружены винтовками "Арисака".
Японские солдаты Императорской Армии сегодня
Храбрость японских солдат и верность своему Императору напоминала о себе спустя многие годы после войны. Спустя десятки лет после того, как закончилась Вторая Мировая Война, на различных островах, где вела бои Японская Императорская Армия, находились японские солдаты в потертых мундирах, не знающие, что война уже давным-давно закончилась. Охотники из отдаленных филиппинских деревень рассказывали о "людях-дьяволах", живущих в чащобах как лесные звери. В Индонезии их называли "желтыми людьми", которые бродят по лесам. Японским солдатам не приходило в голову, что можно сдаться местным властям, они продолжали свою партизанскую войну, войну за Императора. Это было делом их чести. Японские солдаты всегда выполняли свой долг до конца, до последней капли собственной крови.
1961 год, рядовой Масаши и капрал Минакава
В 1961 году, через 16 лет после капитуляции Японии, из тропических джунглей Гуама вышел солдат по имени Ито Масаши. Масаши не мог поверить, что мир, который он знал и в который верил до 1945 года, сейчас уже совсем не тот, что того мира больше уже не существует.
Рядовой Масаши потерялся в джунглях 14 октября 1944 года. Ито Масаши наклонился, чтобы завязать шнурок на ботинке. Он отстал от колонны, и это его спасло - часть Масаши угодила в засаду, устроенную австралийскими солдатами. Услыхав стрельбу, Масаши и его товарищ, капрал Ироки Минакава, тоже отставший, бросились на землю. Так началась их невероятная шестнадцатилетняя игра в прятки со всем остальным миром.
Первые два месяца рядовой и капрал питались остатками НЗ и личинками насекомых, которые отыскивали под корой деревьев. Пили дождевую воду, собранную в банановые листья, жевали съедобные коренья. Порой обедали змеями, которых случалось изловить в силки.
Японцы применяли велосипеды для повышения мобильности при любой возможности и, в результате, передвигались значительно быстрее британских и американских войск, которые в начале войны были слишком неповоротливыми.
Вначале за ними охотились солдаты союзной армии, а потом – жители острова со своими собаками. Но им удавалось уходить. Масаши и Минакава для безопасного общения друг с другом придумали собственный язык - пощелкивание, сигналы руками.
Они соорудили несколько убежищ, выкопав их в земле и накрыв ветвями. Пол устлали сухой листвой. Неподалеку вырыли несколько ям с острыми кольями на дне - ловушки для дичи.
Они бродили по джунглям в течение долгих восьми лет. Позднее Масаши скажет: "За время скитаний мы натыкались на другие такие же группы японских солдат, которые, как и мы, продолжали верить, что война продолжается. Мы были уверены, что наши генералы отступили из тактических соображений, но придет день, когда они вернутся с подкреплением. Иногда мы зажигали костры, но это было опасно, так как нас могли обнаружить. Солдаты умирали от голода и болезней, подвергались нападениям. Я знал, что должен остаться в живых, чтобы выполнить свой долг - продолжать борьбу. Мы выжили лишь благодаря случаю, потому что наткнулись на свалку американской авиабазы".
Свалка стала источником жизни для затерявшихся в джунглях солдат. Расточительные американцы выбрасывали много разной еды. Там же японцы подобрали консервные банки и приспособили их под посуду. Из пружин от кроватей они сделали швейные иглы, тенты пошли на постельное белье. Солдатам нужна была соль, и по ночам они выползали на побережье, набирали в банки морской воды, чтобы выпарить из нее белые кристаллики.
Наихудшим врагом скитальцев был ежегодный сезон дождей: два месяца подряд они тоскливо сидели в укрытиях, питаясь лишь ягодами и лягушками. В их отношениях в то время царила почти невыносимая напряженность, рассказывал потом Масаши.
Японское отделение зачищает узкую улочку в Малайзии в январе 1942 года. Японцы применяли подобную тактику при ведении боев с британцами. Автоматчик и два стрелка прикрывают своего товарища, осторожно проверяющего пути подхода к противнику.
После десяти лет такой жизни они нашли на острове листовки. В них было послание от японского генерала, о котором они никогда раньше не слышали. Генерал приказывал им сдаться. Масаши рассказывал: "Я был уверен, что это уловка американцев, чтобы поймать нас. Я сказал Минакаве: "За кого они нас принимают?!"
Невероятное чувство долга у этих людей, незнакомое европейцам, отражено также в другом рассказе Масаши: "Однажды Минакава и я разговаривали о том, как выбраться с этого острова по морю. Мы ходили вдоль побережья, безуспешно пытаясь найти лодку. Но наткнулись лишь на две американские казармы с освещенными окнами. Мы подползли достаточно близко, чтобы увидеть танцующих мужчин и женщин и услышать звуки джаза. Впервые за все эти годы я увидел женщин. Я был в отчаянии - мне их не хватало! Вернувшись в свое убежище, стал вырезать из дерева фигуру обнаженной женщины. Я мог спокойно пойти в американский лагерь и сдаться, но это противоречило моим убеждениям. Я ведь давал клятву моему императору, он был бы разочарован в нас. Я не знал, что война давно закончилась, и думал, что император просто перебросил наших солдат в какое-то другое место".
Однажды утром, после шестнадцати лет отшельничества, Минакава надел самодельные деревянные сандалии и пошел на охоту. Прошли сутки, а его все не было. Масаши охватила паника. "Я знал, что не выживу без него, - говорил он. - В поисках друга я обшарил все джунгли. Совершенно случайно наткнулся на рюкзак и сандалии Минакавы. Я был уверен, что его схватили американцы. Неожиданно над моей головой пролетел самолет, и я бросился назад в джунгли, полный решимости умереть, но не сдаться. Взобравшись на гору, я увидел там четверых американцев, поджидавших меня. Среди них был Минакава, которого я не сразу узнал, - его лицо было гладко выбрито. От него я услышал, что война давно закончилась, но мне понадобилось несколько месяцев, чтобы действительно поверить в это. Мне показали фотографию моей могилы в Японии, где на памятнике было написано, что я погиб в бою. Это было ужасно трудно понять. Вся моя молодость оказалась потраченной впустую. В тот же вечер я пошел в горячо натопленную баню и впервые за много лет лег спать на чистой постели. Это было восхитительно!"
Части, наступающие на китайский город Ханьгу в 1938 году, приостановили продвижение, чтобы оценить ущерб, нанесенный неприятелю артиллерийским огнем. В бою с сильным противником такая демонстрация знамени могла оказаться самоубийственной.
[b]1972 год, сержант Икои
Как оказалось, были японские солдаты, которые прожили в джунглях намного дольше, чем Масаши. Например, сержант императорской армии Шоичи Икои, тоже служивший на Гуаме.
Когда американцы брали штурмом остров, Шоичи отбился от своего полка морской пехоты и нашел укрытие у подножия гор. Он тоже находил на острове листовки, призывающие японских солдат сдаваться согласно приказу императора, но отказывался верить в это.
Жил сержант полным отшельником. Питался в основном лягушками и крысами. Форму, пришедшую в негодность, ему заменила одежда из коры и лыка. Брился, скребя лицо заостренным куском кремня.
Шоичи Икои рассказывал: "Я был совсем один столько долгих дней и ночей! Однажды попытался криком прогнать змею, которая заползла в мое жилище, но получился только жалкий писк. Мои голосовые связки столько времени были в бездействии, что просто отказывались работать. После этого я стал каждый день тренировать свой голос, напевая песенки или читая вслух молитвы".
Сержанта случайно обнаружили охотники в январе 1972 года. Ему было 58 лет. Икои ничего не знал об атомных бомбардировках, о капитуляции и поражении его родины. Когда ему объяснили, что его отшельничество было лишено смысла, он упал на землю и зарыдал. Услышав, что он скоро полетит домой в Японию на реактивном самолете, Икои с удивлением спросил: "А что такое реактивный самолет?"
После этого случая под давлением общественности правительственные организации в Токио вынуждены были снарядить экспедицию в джунгли, чтобы извлечь своих старых солдат из их берлог. Экспедиция разбрасывала на Филиппинах и других островах, где могли оказаться японские солдаты, тонны листовок. Но воины-скитальцы по-прежнему считали это вражеской пропагандой.
1974 год, лейтенант Онода
Еще позже, в 1974 году, на отдаленном филиппинском острове Лубанг вышел из джунглей и сдался местным властям 52-летний лейтенант Хироо Онода. За шесть месяцев до этого Онода и его товарищ Киншики Козука устроили засаду на филиппинский патруль, приняв его за американский. Козука погиб, а попытки выследить Оноду ни к чему не привели: он скрылся в непроходимых зарослях.
Чтобы убедить Оноду, что война кончилась, пришлось даже вызвать его прежнего командира - никому иному он не верил. Онода попросил разрешения оставить на память священный самурайский меч, который он закопал на острове в 1945 году.
Онода был настолько ошеломлен, попав совсем в иное время, что к нему пришлось применить длительное психотерапевтическое лечение. Он говорил: "Я знаю, что в лесах скрывается еще много моих товарищей, мне известны их позывные и места, где они прячутся. Но они никогда не придут на мой зов. Они решат, что я не выдержал испытаний и сломался, сдавшись врагам. К сожалению, они там так и умрут".
В Японии состоялась трогательная встреча Оноды с его престарелыми родителями. Его отец сказал: "Я горжусь тобой! Ты поступил как настоящий воин, как подсказывало тебе сердце".
Японский солдат погиб в своем окопе, ожидая появления вражеских танков и готовясь выступить в роли "живой мины", подорвав закрепленную на уровне его груди авиабомбу в тот момент, когда танк будет проходить над ним. 1944 год, Мектила, Бирма.
2005 год, лейтенант Ямакаве и ефрейтор Накаути
Последний случай обнаружения произошел совсем недавно - в мае 2005 года. В джунглях филиппинского острова Минданао обнаружены 87-летний лейтенант Иосио Ямакаве и 85-летний ефрейтор Цудзуки Накаути, служившие в дивизии "Пантера", потерявшей в боях на Филиппинах до 80% личного состава.
Они воевали и скрывались в джунглях 60 лет - они положили всю жизнь на то, чтобы не потерять чести перед своим Императором.
[b]"Долг тяжелее горы, а смерть легче пуха".
Солдатский устав Японской Императорсой Армии Сендзинкун
Выдержки из кодекса Бусидо:
"Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить и умереть, когда правомерно умереть".
"К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю, и что унижает его достоинство".
"Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать".
"В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце".
"Уважать правило "ствола и ветвей". Забыть его - значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетель сыновней почтительности, не есть самурай. Родители - ствол дерева, дети его ветви".
"Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число его вассалов сократится со ста до десяти, до одного".
"На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрела и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг".
"Верность, справедливость и мужество есть три природные добродетели самурая".
"Сокол не подбирает брошенные зерна, даже если умирает с голоду. Так и самурай должен показывать, что сыт, даже если он ничего не ел".
"Если на войне самураю случиться проиграть бой, и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать свое имя и умереть с улыбкой без унизительной поспешности".
"Будучи смертельно ранен, так, что никакие средства уже не могут его спасти, самурай должен почтительно обратиться со словами прощания к старшим по положению и спокойно испустить дух, подчиняясь неизбежному".
источник ресурс www.renascentia.ru
Настроение: Боевое
В Японии скончался пожилой человек. И эту новость распространили сегодня все мировые информационные агентства. Речь идет о легендарной личности. Бывшего младшего лейтенанта в Стране восходящего солнца называли последним самураем. После капитуляции Императорской армии он отказался сложить оружие и тридцать лет доказывал, что и один в джунглях - воин.
В марте 74-го кадры из аэропорта Токио потрясли весь мир, но особенно самих японцев. Худого 52-летнего человека с усиками встречали держа в руках его портреты. Все фотографии молодого лейтенанта разведки японской армии Хиро Оноды были сделаны за 29 лет до этого, во время Второй мировой войны. Даже генеральный секретарь японского правительства, говоря сегодня уже о кончине Оноды, вспомнил кое-что личное.
"Я хорошо помню свои ощущения. Когда, прожив много лет в джунглях, господин Онода вернулся на родину в Японию, я понял, что Вторая мировая война окончательно завершилась", - сказал генеральный секретарь кабинета министров Японии Ёсихидэ Суга.
В конце 44-го молодой Онода был направлен на филиппинский остров Лубанг готовить операции против наступающих американцев. Но десант США уничтожил почти весь его гарнизон. И Хиро Онода 30 лет, прячась в джунглях, выполнял приказ командира: никакого харакири, воевать с врагом до конца! Выманить несгибаемого лейтенанта смог лишь лично постаревший майор Танигучи, с помощью мегафона он зачитал жёлтый от времени приказ о капитуляции Японии во Второй мировой.
При себе у Оноды была винтовка в отличном состоянии, 500 патронов и самурайский меч, который, кстати, командир военной базы вернул лейтенанту, назвав его образцом военной верности. На счету неуловимого Оноды были десятки убитых военных, но президент Филиппин помиловал его.
Больше всего в Токио его потрясли даже не небоскрёбы, а питьевая вода, текущая из крана, и еда, которую можно купить в магазине. Долгое время он спал на голом полу и по совету психотерапевта уехал жить в Бразилию. В крайне редких интервью Хиро Онода рассказывал, что выжить ему помогла отличная боевая подготовка.
"Если ты чувствуешь себя в лесу, как рыба в воде, то твой противник попросту обречён. Я чётко знал - по одной открытой местности надо перемещаться в камуфляже из сухих листьев, по другой - только из свежих. Филиппинские солдаты были не в курсе таких тонкостей. Больше всего мне не хватало, наверное, мыла. Я стирал одежду в проточной воде, используя золу, как порошок, умывался, но очень хотелось намылиться", - говорил бывший солдат вооружённых сил Японии Хироо Онода.
Все 29 лет Онода боролся за выживание - мяса убитой коровы ему хватало на целый год. Он ел бананы и пил кокосовое молоко. Дважды в день чистил зубы толчёной пальмовой корой - и врачи не нашли у нег ни одного больного зуба. Он построил себе дом из бамбука и лечился травами. Но и не забывал устраивать диверсии: жёг рис, собранный филиппинцами, и перестреливался с военными.
"Меня оскорбляют предположения, что моя борьба была бессмысленной. Я воевал, чтобы моя страна была могущественной и процветающей. В императорской армии было не принято обсуждать приказы. Майор сказал: Ты должен оставаться, пока я не вернусь за тобой! Я - солдат, и выполнил приказ - что тут удивительного? Когда я вернулся в Токио, увидел, что Япония сильна и богата, это утешило моё сердце", - говорил Хироо Онода.
Однажды Онода отобрал у крестьянина радиоприемник и, слушая трансляции с Олимпиады в Токио, был уверен, что всё это американская провокация против него. Он не верил ни листовкам, ни письмам родных, умолявших его сдаться. До встречи с командиром он считал, что исполняет долг. Спустя годы, Онода обучал мальчишек выживать в лесу. А филиппинской школе, недалеко от которой прятался, подарил 10 тысяч долларов.
Фотографии времен Второй мировой войны показывают нам, прежде всего, немецких и советских военнопленных, а также пленных солдат армий Великобритании и США, этот же пост покажет редкие снимки японских военнослужащих, оказавшихся в плену у СССР или США.
Японский летчик, взятый в плен во время боев на Халхин-Голе. 1939 год.
Японцы, попавшие в советский плен в ходе боев на Халхин-Голе. Советский командир на переднем плане имеет воинское звание майор. На советских военнослужащих одеты хлопчатобумажные панамы для жарких районов, дошедшие до наших дней с минимальными изменениями. Спереди на колпаки панам нашиты красные звезды диаметром 7,5 см, в центре прикреплены эмалевые звездочки. 1939 год.
Японские солдаты, взятые в плен после взятия острова Бетио, входящего в атолл Тарава. Из японского гарнизона, насчитывающего более 5000 человек, включая 1200 корейских рабочих, в плен сдалось по разным источникам от 17 до 35 японских солдат, а также более сотни человек гражданского персонала. Ноябрь 1943 года.
Члены команды американского линкора «Нью Джерси» наблюдают за помывкой японского военнопленного. Во время Второй мировой войны, на Тихоокеанском театре военных действий американцы японских военнопленных мыли, стригли, обрабатывали средством против вшей и переодевали в американскую военную форму без знаков различия. Существует версия, что военнопленный на фото - сбитый пилот-камикадзе. 1945 год.
Морские пехотинцы США выводят японского пленного солдата с борта американской подводной лодки, вернувшейся из патрулирования.
Пленные японцы. Манчжурия.
Японский солдат пролежал 36 часов с гранатой в руке, притворяясь мертвым. Получив от него обещание не оказывать сопротивления, американец угощает его сигаретой. Место съемки: Иводзима, Япония. Время съемки: февраль 1945 года.
Американский морской пехотинец, первый (старший) лейтенант Харт Спигал (Hart H. Spiegal) на языке жестов пытается завести разговор с двумя низкорослыми японскими солдатами, захваченными на острове Окинава. Тому, что слева - 18 лет, другому - 20 лет. Место съемки: Окинава, Япония.
Японские пленные готовят к подъему малую подводную лодку №53 (Тип Б Ко-Хуотеки, Kō-hyōteki) в бухте Симпсона на Рабауле (Новая Гвинея). Основные характеристики: водоизмещение - 47 т, длина - 23,9 м, ширина - 1,8 м, высота - 3. Максимальная скорость - 23 узла (подводная), 19 узлов - надводная. Дальность плавания - 100 миль. Экипаж - 2 человека. Вооружение - 2 торпеды калибра 450 мм и 140-кг заряд взрывчатки.
Японский генерал-лейтенант Ямасита Томоюки (Tomoyuki Yamashita, 1885-1946) прибывает в Манилу под конвоем американских военных полицейских. На втором плане справа - личный переводчик генерала, выпускник Гарвардского университета, Хамамото Масакато (Masakato Hamamoto). Место съемки: Манила, Филиппины.
Японские военнопленные на острове Гуам, склонив головы, слушают объявление императора Хирохито о безоговорочной капитуляции Японии.
Японский военнопленный в лагере на Гуаме после известия о безоговорочной капитуляции Японии.
Японские пленные получают обед в лагере Билибид в Маниле на Филиппинах.
Капитуляция японского гарнизона острова Матуа перед советскими войсками. Место съемки: остров Матуа, Курильские острова. Время съемки: 25.08.1945 г. Церемония сдачи в плен военнослужащих 41-го отдельного пехотного полка, входившего в гарнизон острова Матуа. Японский офицер - командир полка, полковник Уэда.
Капитан III ранга Денисов опрашивает пленных японских офицеров. Военно-морская база Катаока, остров Шумшу. Место съемки: остров Шумшу, Курильские острова.
Взятие под охрану подразделениями Красной Армии японских военных складов и имущества после капитуляции Квантунской армии. Взятие под охрану японских складов в зоне действий 57-го стрелкового корпуса 53-й армии Забайкальского фронта в окрестностях китайского города Фусинь. Сразу после подписания 2 сентября 1945 года капитуляции Японии и окончания боевых действий, было принято решение взять под охрану советских войск многочисленные военные склады с продовольствием, вооружением и прочим имуществом, находящиеся на территории Китая. Место съемки: Китай.
В строительстве Фархадской ГЭС (ГЭС-16) - гидроэлектростанция на реке Сырдарья с 1945 по 1956 годы участвовали около пяти тысяч японских военнопленных. Место съемки: Ширин, Узбекистан, СССР.
Двое вернувшихся из СССР японских пленных проходят мимо группы встречающих.
Группа бывших японских пленных идет по дороге после возвращения из СССР.
Группа бывших японских пленных на причале после возвращения домой из СССР.
1 — хлопковая рабочая форма одежды;
2 — полевой мундир из шерстяной ткани с хлопковой подкладкой белого цвета. На подкладке имелись маркировка владельца, тип модели (тип 98) и клеймо изготовителя.
В большом внутреннем кармане мундира солдат хранил солдатскую расчетную книжку (2а), книжку материального довольствия (2б) и еще один документ (2в).;
3 — полевые хлопчато-бумажные брюки с тесемками на щиколотках;
4 — боковая сумка образца 1938 года;
5 — самая распространенная боковая сумка образца 1941 года;
6а — кожаный поясной ремень (6б) тип 30 (образца 1897 года) с двумя подсумками на 30 патронов каждый и одним «резервным» подсумком на 60 патронов.
Как правило, два подсумка носили на ремне на животе, справа и слева от пряжки, и один — на спине, «задний» подсумок по дизайну несколько отличался от передних. Па правом торце заднего подсумка крепилась масленка (6в). Этот подсумок был больше по размерам и имел не два, а три отделения на 20 патронов каждое, то есть — всего в подсумок вмещалось 60 патронов.
Пехотинец не имел права использовать патроны из заднего, резервного, подсумка без особого на то приказа.
На ремень надета петля, предназначенная для крепления ножен штык-ножа. Ножны имели две узкие петли или одну широкую.
Ремень был снабжен открытой металлической пряжкой — алюминиевой, медной или стальной. Пряжки иногда окрашивались в грязно-оливковый или черный цвета.
На протяжении войны дизайн поясного рнмня не менялся, однако вместо кожи амуницию стали шить из ткани.
Ремень поддерживался на гимнастерке двумя пришитыми к ней петлями, одна — справа и одна — слева;
6в — масленка;
7 — идентификационная табличка солдата овальной формы размером 32 х 50 мм; медальоны делали из алюминия или меди.
По краям медальона имелось по одному отверстию квадратной формы.
Японцы всегда кремировали мертвых, поэтому второго медальона, предназначенного для опознания тела убитого не требовалось.
Медальон содержал минимум информации о солдате (на рисунке ниже слева).
Надпись на медальоне читалась сверху вниз: верхний символ — род войск, далее — номер полка, индивидуальный номер солдата. На офицерском медальоне (на рисунке ниже справа) указывались также фамилия и звание;
8а — исподнее белье;
8б — две пары носков;
8в — туалетные принадлежности;
8г — малое полотенце;
8д — большое полотенце;
8е — тапочки;
9 — рюкзак раннего типа.
Рюкзак пехотинца представлял собой простейший заплечный мешок с большим клапаном в верхней части.
На внутренней поверхности рюкзака имелись тесемки, предназначенные для крепления всяческих вещей.
Рюкзак старого типа изготавливался из кожи и имел прямоугольную форму. Кожа натягивалась на деревянную раму.
Незадолго до начала войны появился матерчатый вариант рюкзака сумки на деревянной раме.
В военное время такие рюкзаки стали делать из водонепроницаемой ткани.
Размеры рюкзака — 127 х 330 х 330 мм.
В рюкзаке носили сухой паек и личные вещи;
10а — фляга старого типа емкостью в 1 пинту;
10б — 2,5 пинтовая фляга тип 94.
Фляга образца 1934 года была изготовлена из алюминия и окрашена в грязно-оливковый цвет, крышка фляги — натуральная пробка.
Поверх пробки одевалась металлическая крышка-чашка, связанная с фляжкой тесемкой — чтобы не потерялась.
Фляга могла крепиться к ремню вертикальными или горизонтальными ремнями.;
11 — котелок, состоящий из четырех предметов: крышки/тарелки, прикрепленной к боковине сковородки круглой формы, емкости для супа и емкости для риса.
Две последние емкости соединялись между собой проволокой.
Также выпускалась упрощенная модель котелка с емкостью только для риса.
Котелок помещался в стеганый чехол, который не давал содержимому котелка быстро остывать на морозе.
